Читать книгу - "Человек на балконе - Пер Валё"

— Ты умеешь играть на этой гитаре? — спросил он.

— Нет, — категорически заявил малыш. — А ты умеешь.

— Куда там, я тоже не умею, — сказал Мартин Бек.

— Умеешь, — уперся Буссе. — Умеешь, только не хочешь.

Вошла фру Оскарсон, взяла малыша с гитарой на руки и решительно унесла его из комнаты. Он ревел и размахивал руками, и мама успела еще сказать через плечо:

— Я сейчас приду, а вы тем временем можете поговорить с Леной.

Мальчики сказали ему, что Лене десять лет. Для своего возраста она была высокая и, несмотря на чуточку кислый вид, красивенькая. На ней были синие джинсы и хлопчатобумажная блузочка. Она застенчиво остановилась.

— Садись, — сказал Мартин Бек, — так нам будет удобнее разговаривать.

Она присела на краешек стула и сдвинула колени.

— Тебя зовут Лена, — сказал он.

— Да.

— А меня Мартин. Ты уже знаешь, что произошло?

— Да, — сказала девочка и уставилась в пол. — Я слышала… мне мама сказала.

— Я понимаю, что ты, наверное, боишься, но должен спросить тебя кое о чем.

— Да.

— Я слышал, что сегодня ты была на улице вместе с Анникой?

— Да, мы играли вместе. Улла, Анника и я.

— Где вы играли?

Она кивнула в направлении окна.

— Сначала там внизу, во дворе. Потом Улле пришлось уйти домой на обед, а мы с Анникой пошли к нам. Потом за нами зашла Улла, и мы снова пошли на улицу.

— Куда вы пошли?

— В парк Тантолунден. Мне пришлось взять с собой Буссе, там есть качели, на которых он любит качаться.

— Ты знаешь, когда приблизительно это было?

— Наверное, в половине второго, в два, мама должна это знать.

— Так значит, вы пошли в парк Тантолунден. Ты не видела, Анника там, возможно, встретила кого-нибудь? Может, она с кем-то разговаривала, с каким-нибудь мужчиной?

— Нет, я не видела, чтобы она с кем-нибудь разговаривала.

— Что вы делали в парке?

Девочка несколько секунд смотрела в окно. Наверное, размышляла.

— Ну, — сказала она, — мы играли. Сначала пошли на качели, ради Буссе. Потом прыгали через скакалку. Потом пошли к киоску с мороженым.

— В парке были еще какие-нибудь дети?

— Нет, когда мы там были. Вернее, в песочнице было два малыша. Буссе начал драться с ними, но потом их увела мама.

— А что вы делали потом, после того как купили мороженое? — спросил Мартин Бек.

Откуда-то из глубины квартиры до него донесся голос фру Оскарсон и яростный рев малыша.

— Мы просто бродили. Потом Анника разозлилась.

— Она разозлилась? Почему?

— Ну, просто разозлилась. Мы с Уллой хотели играть в классики, а она не хотела. Она хотела играть в жмурки, но в жмурки нельзя играть, когда с нами Буссе. Он всегда бегает вокруг, подглядывает и каждому говорит, кто где прячется. В общем, она разозлилась и ушла.

— А куда она пошла? Она сказала, куда идет?

— Нет, она ничего не сказала. Просто ушла, а мы с Уллой как раз чертили классики и не видели, куда она пошла.

— Так значит, вы даже не видели, в какую сторону она пошла?

— Нет, мы об этом не думали. Мы играли в классики и тут увидели, что Буссе исчез и что она тоже исчезла.

— И вы пошли искать Буссе?

Девочка смотрела на свои руки, сложенные на коленях, и прошла минута, прежде чем она ответила.

— Нет. Я подумала, что он где-то с Анникой. Он вечно за ней бегает. У нее нет… то есть, не было, ни брата, ни сестры, и она всегда была очень ласкова с Буссе.

— А что было дальше? Буссе вернулся?

— Да, он вскоре пришел. Наверное, он был где-то близко, но мы его не видели.

Мартин Бек кивнул. Ему хотелось закурить, но он не видел нигде в комнате пепельницу и отбросил эту мысль.

— А куда, по-вашему, ушла Анника? Буссе не сказал, где он был?

Девочка замотала головой, и длинные светлые волосы упали ей на лоб.

— Мы подумали, что она пошла домой. Буссе мы ни о чем не спрашивали, а сам он ничего не говорил. Потом так закапризничал, что мы решили пойти к нам домой.

— Ты знаешь, сколько было времени, когда Анника ушла с детской площадки?

— Не знаю. У меня не было часов. Но когда мы пришли сюда, домой, было три часа. А мы долго не играли. Примерно, полчаса, не больше.

— Вы видели в парке еще каких-нибудь людей?

Лена откинула назад волосы и наморщила лоб.

— Мы на это не обратили внимания. По крайней мере, я. Думаю, там некоторое время была какая-то женщина с собакой. С таксой. Буссе хотел поиграть с ней; мне пришлось подойти и увести его.

Она с серьезным видом посмотрела на Мартина Бека.

— Он не должен играть с собаками, — объяснила она. — Это опасно.

— И больше никого ты в парке не заметила? Подумай, может, кого-нибудь вспомнишь?

Она покачала головой.

— Нет, — ответила она. — Мы играли, и мне приходилось присматривать за Буссе, так что я не видела, есть ли там кто-нибудь еще. Может, кто-нибудь проходил мимо, но я этого не знаю.

В соседней комнате стало тихо, и фру Оскарсон вернулась в гостиную. Мартин Бек встал.

— Не могла бы ты мне сказать, как фамилия Уллы и где она живет? — спросил он девочку. — Мне пора идти, но, возможно, я еще зайду к тебе. Если ты о чем-нибудь вспомнишь — о том, что случилось или что ты видела еще, скажи маме, и она позвонит мне.

Он повернулся к матери девочки.

— Это может быть какая-нибудь, на первый взгляд, совершенно незначительная подробность, — сказал он. — Но я бы хотел, чтобы вы позвонили мне, если что-нибудь вспомните.

Он дал фру Оскарсон свою визитную карточку и получил листок бумаги с фамилией, адресом и телефоном третьей девочки.

Потом он вернулся в парк Тантолунден.

У специалистов из технического отдела было еще полно работы в ложбинке у летнего театра. Солнце стояло низко и отбрасывало на газон длинные тени. Мартин Бек оставался там до тех пор, пока не увезли мертвое тельце. Потом он вернулся на Кунгсхольмен.

— Трусики он снова унес, — сказал Гюнвальд Ларссон.

— Да, — сказал Мартин Бек. — Белые. Тридцать шестого размера.

— Гнусная свинья, — сказал Гюнвальд Ларссон.

Он ковырялся карандашом в ухе и бормотал:

— А что на это говорят наши четвероногие друзья?

Мартин Бек бросил на него критический взгляд.