Читать книгу - "Три гроба - Джон Диксон Карр"

– Совсем не логично, – согласился доктор Фелл. – Даже не… Но это может подождать.

Они пересекли длинный зал, и Хедли, приняв беззаботный вид, открыл дверь. Эта комната была намного меньше, чем первая. Они увидели опрятные полки, папки с деловыми бумагами, деревянные ящики с картотекой, грубый одноцветный ковер на полу, крепкие похожие на конторские, стулья и простой камин. С потолка свисала лампа, затененная зеленым абажуром, под ней, напротив дверей, стоял стол Миллза с пишущей машинкой. С одной стороны машинки была проволочная корзинка с чистой бумагой, с другой – стакан молока, тарелка с сухим черносливом и книга Вильямсона «Дифференциальное и интегральное исчисление».

– Держу пари, он пьет и минеральную воду, – возбужденно сказал доктор Фелл. – Клянусь всеми святыми, он пьет минеральную воду и читает это для развлечения. Клянусь…

Хедли толкнул доктора Фелла локтем, чтоб тот замолчал, и, обращаясь через комнату к Розетте, представился ей сам и назвал своих спутников.

– Конечно, мисс Гримо, мне не хотелось беспокоить вас в такую минуту…

– Прошу вас, не надо! – умоляюще проговорила девушка. – Я хочу сказать, не вспоминайте об этом. Знаете, я любила его, но не так, чтобы было больно, пока кто-то не напомнит. Тогда мне делается очень тяжело.

Она сидела такая напряженная, что, услышав уже первые слова Хедли, сразу вздрогнула и обхватила голову руками. При свете от камина можно было заметить контраст между выражением ее глаз и лица. Как и у матери, у нее было широкое, по-славянски красивое лицо. На какое-то мгновение оно становилось напряженным, а взгляд удлиненных карих глаз оставался ласковым и смущенным. В следующее мгновение лицо расслаблялось, а глаза блестели, как у дочери дьявола. На лице Розетты выделялись тонкие, загнутые внешними концами вверх брови и большой чувственный рот. Девушка была своевольная, нетерпеливая и загадочная. Рядом с нею беспомощно стоял Менген.

– Одну вещь я все-таки должна знать, прежде чем вы начнете строгий допрос. – Нервно постукивая кулачком по подлокотнику кресла, Розетта кивнула головой в сторону маленькой двери в противоположном конце комнаты и продолжала: – Стюарт… показывал вашему детективу выход на крышу. Это правда, что он… вошел… убил моего отца и… вышел без… без…

– Позвольте мне объяснить, Хедли, – спокойно вмешался доктор Фелл Ремпол знал, что Фелл считает себя образцом тактичности. Часто эта тактичность была очень неуклюжей, но его убежденность в том, что он делает важное дело, его добрый характер и полная простота давали такие результаты, каких нельзя было достичь никакой утонченностью. Казалось, доктор Фелл сам переживает и сочувствует вам и готов прийти на помощь. И люди открывали ему душу.

– Конечно, неправда, мисс Гримо. Мы знаем, как злоумышленник осуществил этот трюк, хотя и не знаем, кто он. (Девушка бросила на него быстрый взгляд.) Даже больше, строгого допроса не будет, а ваш отец имеет шансы выжить. Не встречал ли я вас раньше, мисс Гримо?

– Вы стараетесь успокоить меня, – вяло улыбнулась девушка. – Бойд мне рассказывал про вас, но…

– Нет, я серьезно, – сощурил глаза доктор Фелл. – Гм… Ага, вспомнил! Вы учитесь в Лондонском университете? Ну, конечно, И вы член своеобразного дискуссионного кружка. Я был там как-то по делам, когда ваш кружок проводил дискуссию о правах женщин. Было такое?

– В этом вся Розетта, – усмехнулся Менген. – Она убежденная феминистка. Она…

– Хе-хе-хе, – рассмеялся доктор Фелл. – Теперь я припоминаю. Она, может, и феминистка, мой друг, но допускает при этом удивительные ляпсусы. Помню, та дискуссия закончилась такой ужасной дракой, какой я на собраниях пацифистов еще никогда не видел. Вы были на стороне тех, кто стоял за женские права и против тирании мужчин. Так-так. Вы сидели очень бледная, серьезная и торжественная до тех пор, пока ваш собственный взгляд сходился с тем, что вы слышали. Говорилось о вещах, которые вызывают большое уважение, но вид вы имели недовольный. Пока одна неказистая женщина минут двадцать рассказывала о том, что необходимо женщине для идеальной счастливой жизни, ваше неудовольствие нарастало. Потом, когда пришла ваша очередь высказаться, вы своим звонким, серебристым голосом заявили, что для идеальной счастливой жизни женщине необходимо меньше разговоров, а больше копуляций.

– Боже праведный! – воскликнул Менген.

– Ну, я так считала… тогда, – недовольно сказала Розетта. – Но вы не должны думать…

– А может, «копуляцию» вы прямо и не упоминали, – вслух размышлял доктор Фелл. – Так или иначе, а тот эффект описать трудно. Для успокоения мне пришлось выпить воды. К такому, друзья мои, я не привык. Это было похоже на взрыв бомбы в аквариуме. Интересно, вы с мистером Менгеном часто обсуждаете эту тему? О чем вы разговаривали, например, сегодня вечером?

Оба начали отвечать одновременно нескладно. Доктор Фелл весело усмехнулся.

– Итак, вы убедились, что разговоров с полицией бояться не следует и можно говорить обо всем вполне свободно. Хорошо. А теперь вернемся к нашим баранам и выясним для себя все, что имеет отношение к делу. Согласны?

– Согласна, – кивнула головой Розетта. – У кого-нибудь есть сигареты?

– Старый зануда достиг своего, – взглянув на Ремпола, тихо проговорил Хедли.

Пока «старый зануда» прикуривал сигару, Менген торопливо доставал сигареты.

– Теперь мне хотелось бы понять одну простую вещь, – продолжал доктор Фелл. – Вы, двое детей, были в самом деле так увлечены друг другом, что ничего не заметили, пока не поднялся шум? Гримо просил вас, Менген, быть в этой комнате на случай возможных осложнений. Почему вас тут не было? Вы слышали звонок во входную дверь?

Смуглое лицо Менгена сделалось еще темнее. Недовольно махнув рукой, он сказал:

– Согласен, это моя вина. Но тогда я об этом не думал. Откуда мне было знать? Конечно, я слышал звонок. Мы оба разговаривали с этим субъектом…

– Разговаривали? – переспросил Хедли, сделав шаг вперед.

– Разговаривали. Неужели вы считаете, что я просто так позволил бы ему пройти наверх? Но он же сказал, что его фамилия Петтис… Энтони Петтис.