Читать книгу - "Никогда не заговаривайте с неизвестными - Анна Малышева"

Только вот… Версия не правдоподобная. Ты ведь женат. И вообще — не такая уж я красавица, чтобы из-за меня убивать человека.

— Иришка, успокойся, — беспомощно попросил мужчина. — Прости меня…

Они были ровесники, в этом году им исполнилось по двадцать девять лет. Дни рождения они отмечали отдельно друг от друга. Саша — с друзьями из Киноцентра, которые знали Ирину, но не знали, в каких она отношениях с Сашей.

Она — с двумя подружками, которые ничего о Саше не знали. Об их отношениях вообще мало кто знал. А длились эти отношения вот уже пятый год Саша и Ирина познакомились во ВГИКе восемь лет назад. Оба тогда учились на актерском отделении, но у разных мастеров. Ирина тогда носила гриву распущенных рыжих волос, спутанных в мелкие колечки. Грива доходила до пояса, и в ней сломалась не одна расческа. У нее была сухощавая, спортивная фигурка так называемого американского покроя, причем спортом она никогда не занималась, отчаянно курила и спокойно объедалась при каждом удобном случае. А вот Саша, напротив, был помешан на спорте. Невысокий, подвижный, веселый парень, не очень похожий на актера… Познакомились они на вечеринке в общежитии ВГИКа, на чьем-то дне рождения.

Ира тогда напилась. Напивалась она быстро и тогда начинала творить и говорить несуразные глупости. Потом ей всегда было стыдно.

— Ма-ла-дой человек! — кричала она, протягивая пустую кружку. — Я кого прошу?! Да, тебя, именно тебя, в белой рубашке! Налей вина и дай мне вон тот бутерброд!

Парень, к которому она обращалась, беспрекословно выполнил ее требования и сел рядом, на казенную кровать с продавленным матрацем. Оглушительно играл магнитофон, «АББА» была слышна во всем коридоре. Ира хлебнула из кружки дешевого красного вина, поморщилась и со словами: «Как можно давать гостям такую гадость!» выбежала из комнаты. Ей внезапно стало плохо.

Минут через двадцать, когда она умылась в туалете и привела в порядок платье, ей было уже невыносимо стыдно. Она протрезвела, и голова постепенно прояснилась. Кажется, она орала, танцевала на столе, разбила несколько предметов сервировки, оскорбила подружку, назвав ее «Мэрлин Монро е….я». Ну и что с того, что эта девчонка старается подражать легендарной кинозвезде? А кто не старается кому-то подражать? Ира с досады чуть кулаком по зеркалу не стукнула. У нее начинался похмельный приступ самокритики, когда все представлялось в черном свете… И в довершение всего ей придется сейчас вернуться в комнату, потому что она забыла сумочку, а без сумочки никуда не денешься. Там лежат все ее деньги, проездной, косметика, расческа, в которой очень нуждались ее волосы…

Ира обреченно побрела обратно. В коридоре неподалеку от той самой комнаты она увидела смутно знакомого ей молодого человека в белой рубашке. «Наверное, из той компании, — подумала она. — Надо воспользоваться случаем».

— Извини, ты мне не вынесешь мою сумочку? — спросила она его. — Хочу уйти по-английски.

Парень даже «ладно» в ответ не сказал — он просто вошел в комнату и через минуту вернулся именно с тем, что она просила. Ей даже не пришлось описывать сумочку, чтобы он не перепутал.

А ведь так трудно описать какую-то вещь мужчине!

— Мерси. — Она старалась не смотреть ему в лицо, потому что смутно помнила — с этим парнем она, кажется, тоже поругалась, или что-то в этом роде. Ира уже совсем собралась уходить; как вдруг он неожиданно предложил:

— Проводить тебя?

— А, не стоит… — Ей хотелось исчезнуть отсюда как можно скорее, а этот парень ей был совсем не нужен.

— Ну, все равно, пойдем вместе. — Парень был настойчив и не слушал ее слабых возражений. — Мне это все уже не нравится. Там началась дикая оргия. Скоро будут морды бить.

Они вместе вышли из общаги, и тут он снова проявил заботу:

— Поймать тебе машину?

— Мне? — удивилась она. На свежем воздухе Ира окончательно протрезвела и вспомнила — этот парень тоже может иметь к ней претензии, ему она тоже что-то такое сказанула… Вздохнула и извинилась; — Ты прости, если я там, наверху, что-то… На меня иногда находит.

— Тебя Ира звать? — спросил он, вместо того чтобы принять ее объяснения.

— Да.

— А почему ты так трагично это говоришь? — улыбнулся он.

— Да нипочему, так… Настроение плохое. А тебя как звать?

— Саша.

— Ты тоже на актерском?

— Это надо понимать так, что и ты актриса? — переспросил он и взял ее под руку.

Это было кстати — физическая и моральная поддержка ей бы не помешала. Ира шла рядом с ним по вечерней Москве, стараясь не подвернуть ногу — в тот раз на ней были туфли на невообразимо высоких каблуках. В этих туфлях она была выше своего кавалера, но это ее не смущало. Она была выше не только кавалера, но и таких предрассудков. Она была вообще высокого мнения о себе. Особенно в тот вечер. На ней было новое джинсовое платье, бледно-голубое, на плече болталась черная сумочка на золотой цепи… Туфли были тоже черные, лакированные, на подкованных золотом «шпильках». Если бы ей кто сказал, что все эти вещи не подходят друг к другу, она бы страшно удивилась. Но в тот сумбурный год ее такие вопросы вообще не волновали. Да и денег на наряды не было, если уж на то пошло… Все это было не главное! А главное то, что она молода, красива и талантлива!

— А что — ты не заметил, что я актриса? — спросила она. — Видел, как я изображала пьяную?

— Ты была пьяной.

— Изображала! Конечно, я выпила — не отрицаю. Но я вовсе не была такой невменяемой.

— Знаешь, что я тебе скажу? — возразил он. — Если актер пьян, он никогда не сыграет пьяного.

Получится полная чепуха.

Некоторое время они шли молча. Потом она стала колебаться — как поступить дальше? Принять его предложение поймать ей машину? Уехать домой? А если уехать, то как — с ним или без него? А если с ним — как отнесется к этому мама? А папа?

Ой, нет, о папе лучше вообще не думать… Так она его к себе и не пригласила, и они как-то незаметно спустились в метро, где и распрощались. Потом они встречались во ВГИКе, здоровались, болтали на лестнице, ходили друг к другу на курсовые показы. Но дальше дело никак не заходило. Ирина в то время как раз переживала ряд любовных приключений.

Первое приключение было платоническим — она влюбилась в своего мастера. А мастер взаимностью не ответил. Она чахла, сохла, смотрела на него собачьими глазами, пока не сказала себе, что это глупость. И любовь немедленно прошла. Потом предметом ее увлечения стал парень с художественного отделения. Он водил ее к себе в мастерскую, где они часами целовались, потом выпивали бутылку вина и… Разъезжались по домам. Ей было как-то неясно, любовь это или нет? Потом она все же решила, что любовь, и в один прекрасный вечер поехала к нему на дачу, куда он давно уже ее звал.

Этот роман протекал бурно, у всех на глазах. У художника оказалась невеста — некая Валерия, не из ВГИКа, но с большими претензиями. Эта Валерия отравляла им жизнь, приезжая на дачу без приглашения, вламываясь к ним в мастерскую. Это была уже «их» мастерская. Кончился очередной визит Валерии очень некрасивой сценой… Ира с ней подралась, но Валерия ушла победительницей, унося в сжатом кулачке пару прядок рыжих волос. А художник, глядя, «как бабы цапаются», бешено хохотал, развалившись на поломанной тахте для натурщиков…