Читать книгу - "Покаяние «Иуды» - Ахмет Хатаев"

— Чай, кофе и всякие там бутерброды в номерах уже имеются. Добротный белорусский обед будет к полудню, конечно, если вы не настаиваете, — в тон ему сказал Юра.

— Не настаиваем, так как знаю, что сейчас некогда рассиживаться в ресторане. Адвокат может свалить куда-нибудь по своим делам.

— Все верно, ведь адвокатов, как и волков, ноги кормят, — теперь уж в свою очередь пошутил Юра.

— Не только ноги, но и язык, привязанный к изощренным мозгам, — поддержал его Эди.

За такими разговорами они скоро подъехали к гостинице и через десять минут разместились в соседних номерах. Еще через тридцать минут, легко перекусив, Эди и Юра поехали на встречу с Николаем, а Елена осталась в номере, проинструктированная Эди, чтобы не покидала его и никому не открывала.

Покрутив по городу, они остановились недалеко от дома, в котором находилась конспиративная квартира, где Эди побывал в первый день своего пребывания в Минске.

— Парамонов ждет вас, — заметил Юра.

— Юра, не забывай, что Елена очень наблюдательная девушка. Поэтому продолжай тыкать мне, иначе, какие мы с тобой дружбаны, — улыбнулся Эди, протягивая ему привезенный из столицы сувенир.

— Понял, товарищ майор, буду тыкать, — смущенно промолвил Юра, с благодарностью приняв от него фарфоровую тарелочку с миниатюрной росписью видов Кремля.

Николай встретил Эди с распростертыми объятиями и, не давая ему на первых порах и рта раскрыть, делился впечатлениями о своей работе с «Иудой», не забывая при этом подчеркивать, что именно Эди удалось перевербовать такого ценного агента.

Когда он несколько успокоился, Эди вручил ему кувшинчик работы гжельских мастеров, чем вконец растрогал его и он тепло промолвил:

— Спасибо, это, наверно, у тебя в крови — быть внимательным к людям.

— Сегодня появилось окно, вот и решил… Что, не понравился? — как бы оправдываясь, начал Эди.

— О чем ты? Наоборот, удивился, что вспомнил обо мне в той суматохе… Минайков почти каждый день звонил по «Иуде», но и рассказывал о том, как тебя в оборот взяли шпики. Скажи, тяжело пришлось?

— Да, — ответил Эди и хотел было спросить о делах в Минске. Но Николай, разведя руки в стороны, восхищенно бросил:

— Молодцом, ничего не скажешь. Сумел таких зубров разведки обдурить! Тарасов разговаривал с Маликовым и, кажется, с кем-то из зампредов. Они высоко оценили твою работу. Мой босс же просто влюблен в тебя. Сказал, чтобы я сегодня же привез тебя в контору для разговора.

— Назначено конкретное время? — перебил его Эди, чтобы поменять тему.

— Да, скоро надо будет ехать. Туда же подтянутся Артем и Аленкинский.

— Понятно, скажи, что по встрече «Иуды» с дочерью?

— Все готово, вопрос лишь в том, когда, где и в присутствии кого дать им пообщаться. По этому поводу Тарасов хочет услышать именно твое мнение. Он так и заявил, что последнее слово за майором.

— Если надо, скажем, — промолвил Эди, — здесь вроде все ясно. — И, сделав небольшую паузу, задумчиво спросил: — Николай, расскажи, как себя чувствует Шушкеев и удалось ли проработать с МВД ситуацию с ним и по «Иуде»?

— Нелегал поправляется и все более поглядывает на улицу… Активно устанавливает контакты с медперсоналом. Даже сумел подружиться с «одноклассницей» Юры. В общем, время зря не теряет, — усмехнулся Николай. — С руководством МВД все решено. Сейчас я с Бородиным и нашими следователями пытаюсь найти нужный алгоритм решения проблемы. Твое возвращение очень кстати, а то, честно признаюсь, утомил меня не в меру этот Аленкинский своей демагогией.

— И чего он хочет? — улыбнулся Эди.

— Не понимает, что надо пока придержать обвинение «Иуде» по валюте. Утверждает, что натовские разведчики догадаются о нашей игре.

— С ним тоже понятно, — в шутливой форме заметил Эди. — Лучше скажи, есть ли что по квартире Шушкеева?

— Есть, — встрепенулся Николай. — Нашли крупную сумму американских долларов и золотых монет царской чеканки, спрятанных в коробке из-под обуви, и, самое главное, тайник с классическим шпионским набором. Обнаружили только со второго захода с помощью ребят из лаборатории. Те просветили всю квартиру и указали на подоконник. Мастерски гад все сделал, без техники ничего не получилось бы. Понимаешь, ну ни одной зацепки, а ларчик-то, как выяснилось, открывался просто — обычной булавкой, которую он хранил, думаешь, где? Сроду не догадаешься.

— Почему же, — перебил его Эди. — Надо полагать, пристегнутой где-нибудь на занавеске, чтобы она всегда была под рукой и в то же время незаметной. Ведь это булавка, а не гвоздь.

— Правильно рассуждаешь, — заметил Николай. — Так же рассудил и начальник лаборатории, когда мы нашли приколотую к занавеске булавку. Он сказал: давайте искать отверстие, куда ее вставить, и нашли, но только с лупой.

— К сожалению, пока не можем предъявить Шушкееву эту находку и припереть его к стенке, — обронил Эди. — Руководством принято решение посадить его за валюту.

— Его уже допрашивали по валюте и золоту.

— И что?

— Сначала утверждал, что ничего об этом не знает. Но, когда ему пояснили о наличии на купюрах и обертке отпечатков его пальцев, заявил, что это его накопления, а монеты он просто нашел.

— Странно, по логике шпиону следовало бы быстрее признаться по валюте и золоту и сесть в тюрьму, чтобы органы не продолжали его дальше раскручивать.

— После демонстрации пальчиков он так и начал делать. Вот только не называет людей, с кем совершал золото-валютные операции.

— Хорошо, за это и посадим. Тем самым будет выполнено требование руководства.

— Надеюсь, оно понимает, что мы раскрыли агента-нелегала противника? Это им не антисоветчика какого-нибудь гребаного на чистую воду вывести и в тюрьму упрятать, а матерого шпиона в сети поймать, — выпалил Николай, горячась.

— Понимает, но, решая задачу по продвижению противнику крупной дезинформации о противоракетной обороне страны, вынуждено молча, без лишнего шума сажать Шушкеева за валюту, а «Иуду» — за нанесение ему ножевого ранения. Такой подход диктуют правила игры, и ты об этом не хуже меня знаешь, мой дорогой товарищ, — произнес Эди.

— Знаю, но послушаешь Аленкинского и начинаешь сомневаться, — удрученно выдавил из себя Николай.

— Подобные ему чудаки в нашем ведомстве встречаются на самых разных уровнях, — заметил Эди. И, рассказав ему о Бузуритове, продолжил: — Но, слава богу, их ничтожно мало и, главное, есть такие, как Иванков и Тарасов, не потерявшие под тяжестью своих погон человеческих качеств и знающие, что делать в той или иной ситуации.

— Ты меня успокоил, — обронил Николай.

— Я рад, ведь нам надо двигаться дальше, — улыбнулся Эди.

— Конечно, будем идти вперед, как говорят, не боги горшки обжигают, — хихикнул Николай.