Читать книгу - "Агасфер. В полном отрыве - Вячеслав Каликинский"

– А вы перейдете либо в купе к Мартенсу, либо переночуете с камердинером.

– С Матвеем? Позвольте, а вы, Андрэ?

– А я буду поджидать их здесь. Заберусь на багажную полку над дверью и… В общем, использую эффект неожиданности.

– Но… Но это же рискованно, Андрей Павлович! Их двое, а вы один. Может быть, мы вдвоем притаимся здесь, и…

– Это исключено, Сергей Юльевич! Вы ни в коем случае не должны подвергаться риску! И не беспокойтесь за меня: в конце концов, это моя служба… Это смысл того, зачем я с вами отправился.

Поупиравшись, Витте все же с Новицким согласился. И взял на себя к тому же непростые «переговоры» с супругой насчет временного расселения в другие купе. Уходя к Матвею, Витте перекрестил остающегося в засаде Новицкого, и тому едва удалось добиться от шефа согласия не высовываться, ежели что, из купе – пока все не кончится.

Оставшись в купе один, Новицкий тщательно подготовил «декорации»: уложил в постели Витте и его супруги саквояжи, корзинки и даже несколько шляп Матильды Ивановны, накрыл все это одеялами и придал «декорациям» вид спящих людей. А чтобы убийца не сомневался – куда стрелять – поставил в изголовье одного дивана стул с наброшенным на спинку парадным мундиром председателя Комитета министров. Второй диван был «декорирован» одним из платьев Матильды Ивановны. То и другое пришлось с боем и не без помощи Витте, вырвать у камердинера.

Критически осмотрев результаты своей работы, Новицкий на всякий случай вывернул электрическую лампочку из верхнего светильника, включенную настольную лампу прикрыл салфеткой. Проверил, закрыта ли защелка на двери и взгромоздился на багажную полку, стараясь не думать о том, каким язвительным насмешкам Матильды Ивановны он подвергнется завтра утром, если его опасения окажутся плодом излишней подозрительности и никакие убийцы к Витте не придут.

Теперь оставалось только ждать…

Наверху, на твердой и жесткой багажной полке, тряска и раскачивание вагона мчащегося поезда ощущались гораздо сильнее, нежели на мягких диванах, и Новицкий долго ерзал на своем тесном «насесте», выбирая позу поудобнее. Положил было перед собой часы, но тут же убедился, что в темноте стрелок не видать.

Напряжение Новицкого понемногу проходило, и он скоро обнаружил, что его тянет в сон. Рассердившись на собственную слабость, он время от времени принимался щипать себя и колотить ладонями по щекам. И все равно задремал…

Из дремы Новицкий вынырнул как из омута, и уже хотел было снова отхлестать себя по щекам, как вдруг снизу донесся какой-то металлический звук. Сон как рукой сняло; сжав рукоять тяжелого револьвера, Новицкий напрягся. Неясный звук скоро сменился приглушенным скрежетом замка. Отодвинувшись в глубину полки, Новицкий ждал.

Вот на полу появилась полоска света из приоткрытой кем-то двери: ночной «визитер» прислушивался и всматривался в темноту купе. Потом полоса света расширилась, и ее накрыла чья-то тень. Дверь, чуть скрипнув, закрылась, и в купе снова стало почти темно.

Теперь Новицкий явственно слышал тяжелое прерывистое дыхание замершего внизу, совсем близко – руку протяни, и достанешь – противника. Пахнуло керосином и разогретым металлом – Новицкий понял, что у противника потайной фонарь с заслонкой. Повозившись с фонарем, «визитер» чуть сдвинул заслонку, и по купе заметался яркий и узкий луч света. Луч замер на мундире Витте, и человек шагнул вперед.

Потом свет снова заметался по полу: убийца явно что-то искал. Новицкий увидел его руку, поднявшую с пола расшитую мягкую домашнюю туфлю Матильды Ивановны. Не успел подпоручик подивиться – зачем «визитеру» сия обувка, как тот поставил фонарь на столик с бумагами, вытянул вперед руку с револьвером, прижимая второй туфлю к дулу.

В тесном пространстве купе прогремели два выстрела подряд. Мягкая женская туфля несколько приглушила грохот револьвера, однако выстрелы все равно резко ударили по барабанным перепонкам. На одеяле Витте появились два черных пятна-ожога.

Револьвер-самовзвод, машинально отметил Новицкий, готовясь прыгать вниз. И прыгнул на убийцу – в тот момент, когда тот, повернувшись, два раза выстрелил во вторую «фигуру» под одеялом.

Убийца в последний момент, очевидно, заметил летящую на него сверху тень, однако отреагировать не успел: Новицкий обрушился на него всей тяжестью, сбил с ног и сам основательно «приложился» обо что-то головой.

Противник под ним то ли вскрикнул, то ли хрипло выдохнул – и не двигался. Новицкий потряс головой, прогоняя вспыхивающие от удара искры перед глазами. Сел на податливое тело, направив свой смит-вессон в голову противника. Ткнул стволом под подбородок неестественно подвернутой головы, и только сейчас сообразил, что убийца мертв. Новицкий начал подниматься на ноги, ошеломленный тем, что только что убил человека. Потом вдруг вспомнил про второго проводника – тот мог быть совсем рядом, прямо за дверью. Ругая себя последними словами, Новицкий пинком распахнул дверь, выскочил с револьвером в руке в коридор.

Второй проводник маячил где-то в конце коридора, у служебного купе, с револьвером в левой руке. Появления Новицкого, выскочившего из купе как черта из табакерки, он явно не ждал. Взвизгнув от ужаса, проводник повернулся и бросился в сторону тамбура.

– Стой! – рявкнул Новицкий, поднимая смит-вессон. – Стой, кому говорю!

Но тот и не думал останавливаться и рвал дверь в тамбур, забыв от волнения – в какую сторону она открывается. И, уже справившись с тяжелой дверью, обернулся и выстрелил в Новицкого. Видя, что противник вот-вот скроется, тот прищурил глаз и совсем было нажал на курок – как вдруг на линии огня оказалась всклоченная голова Витте, высунувшаяся из купе.

– Назад! Голову прячьте! – закричал Новицкий.

Голова, рассмотрев направленный в ее сторону револьвер, проворно исчезла. Но было поздно: фигура проводника уже скрылась за дверью.

– Проклятье! – Новицкий рванулся следом, руками и ногой захлопывая двери купе, в которые пытались выглянуть разбуженные выстрелами пассажиры. – Не сметь открывать двери! Сидеть по местам!

В этот момент вагон резко дернулся, и Новицкий, не удержавшись на ногах, упал. Вагон наполнился криками свалившихся с диванов пассажиров, грохотом. Сообразив, что проводник включил экстренное торможение и сейчас наверняка спрыгнет с поезда, Новицкий с трудом поднялся на ноги и побежал вперед, преодолевая инерцию останавливающегося вагона.

Нажал на ручку двери, и та резко распахнулась от той же инерции, едва не размозжив Новицкому руку. Шипя от боли, он выскочил в тамбур – тот был пуст. Спрыгнул, негодяй…

Недолго думая, Новицкий прыгнул в зев двери. Неудачно приземлившись, упал, ободрал лицо и бок. Поезд почти остановился, локомотив подавал тревожные гудки.

Новицкий поднялся и похромал к хвосту состава, где мелькали фонари и слышались голоса. Ничего не видя в кромешной темени, он пару раз снова падал, вставал, и непрерывно ругаясь, шел и шел на свет фонарей.