Читать книгу - "Выжить любой ценой - Сергей Майдуков"

— Для этого я тебя и позвал. Начнем обход? Не будем терять времени.

— Погоди, это еще не все. Как ты описывал тайцам Юлю и Соню?

— Фотографию показывал, — ответил Данко. — Она у меня всегда с собой, в бумажнике. Еще говорил, что обе, мать и дочь, очень красивые.

— Наши представления о красоте очень расходятся с азиатскими, — нравоучительно сказал Роднин. — У них свои красавицы, у нас свои. Да и фото твое бесполезно.

— Почему?

— Просто представь, что в твоем городе пропали две тайские девушки. И вот тебе показывают их снимки и спрашивают, не видел ли ты их? Причем среди толп других азиаток, которые для тебя все на одно лицо. Мы для аборигенов все иностранцы, понимаешь? — Роднин с сочувствием посмотрел на огорчившегося друга и постарался смягчить свой вердикт. — Нет, конечно, твое фото может оказаться полезным. Жаль, что там вы встречаете Новый год, а здесь Соня и Юля были одеты совсем иначе, по-летнему…

— Что значит были? — вскинулся Данко.

— Не придирайся к словам. Лучше вдумайся в суть того, что я сказал.

— Вдумался. Ты прав, Женя. Нужно было напирать, что женщины очень высокие, с покупками в руках. — Данко с силой хлопнул себя по лбу. — Тупица! Таких простых вещей не смог сообразить.

— У тебя был стресс, — напомнил Роднин. — В таком состоянии любой бы растерялся.

— Ладно, теперь начнем все с начала! Скорее! Я уверен, сейчас я добьюсь результата!

— Тихо, тихо! Не спеши. Ты все испортишь.

— О чем ты?

Данко недоумевающе уставился на Роднина. Тот укоризненно покачал головой:

— Видел бы ты сейчас себя, Дан. Глаза сверкают, ноздри раздуваются, с усов искры сыплются. Так нельзя. Ты же всех свидетелей пораспугаешь. Посмотри на тайцев: они маленькие, хрупкие. А тут вваливается человек-гора и начинает рычать: куда вы моих женщин подевали?

— Я так вопрос не ставил.

— Но они воспринимали это именно так, — произнес Роднин. — Поэтому спешили отделаться от тебя, чтобы не попасть в разборки. Проще сказать: нет, не видел, чем вспомнить, а потом объяснять, почему не проследил, что было дальше. Врубаешься?

Данко насупился:

— Что же мне теперь, голову себе отрезать, чтобы уменьшиться? Так без головы я вообще ни хрена не выясню.

— Положись на меня, — предложил Роднин. — Вопросы буду задавать я, а ты держись сзади и лучше помалкивай.

— Может быть, мне вообще тут остаться? — ядовито осведомился Данко.

Его товарищ даже глазом не моргнул.

— Это был бы оптимальный вариант, — признался он. — Но ты ведь не согласишься?

— Еще чего!

— Тогда пошли, — вздохнул Роднин.

И они пошли.

* * *

Удача улыбнулась им в третьем или четвертом по счету заведении. Это был ресторан под названием «Красный дракон», где Данко уже побывал утром. Иллюстрируя название, дракон выгнулся над входом, образуя арку, а голова его была обращена к посетителям, призывно мигая глазами-лампочками и топорща тараканьи усы, шевелящиеся от каждого дуновения ветерка.

Не остановившись в полутемном зале с десятком посетителей, поглощающих свои блюда, Роднин повел друга наверх, где обнаружилась открытая площадка для любителей свежего воздуха. Пахло дымком от гриля, специями и чем-то вкусным. Данко непроизвольно сглотнул. Его могучий организм страдал от скудного питания.

Он сел за свободный столик и украдкой осмотрел зал, пытаясь представить себе здесь жену и дочь. Они сюда вписывались. Например, за тот угловой столик, где сейчас обедала пожилая пара в одинаковых желтых футболках с сакраментальным «I love Thailand» и с не менее сакраментальным сердечком. Или на места двух полячек, «пшекавших» так явственно, что спутать с кем-то еще их было невозможно.

Возможно, заведение было не самым респектабельным, но выглядело достаточно благопристойным. Верхняя площадка соседствовала с еще одним залом, где было сумрачно и почти безлюдно. Оттуда долетали приглушенные переливы задорной азиатской мелодии, звучавшей так, словно нескольким музыкантам вздумалось вразнобой тренькать на разных инструментах в большом пустом помещении с сильным эхом. Но Данко не долго слышал музыку. В голове что-то щелкнуло, оттуда исчезли все звуки, все мысли. Его взгляд остановился на ярких пакетах, сиротливо стоящих под столиком у стенки. Такое место вполне могла выбрать Юлия. Она панически боялась сквозняков и всегда садилась так, чтобы не очутиться в продуваемом месте.

На ближнем пакете был изображен логотип торгового центра «Империум». Остальные были украшены другими изображениями и надписями, но шестое чувство подсказало Данко, что вещи оставлены его женщинами. Почему никто не забрал их? Все очень просто. Люди за границей устроены как-то иначе, их воспитание и моральные устои не позволяют им зариться на чужое. Это не значит, что какой-нибудь турок, таиландец или араб никогда не жульничает и не ворует. Но забытый в автобусе бумажник они постараются вернуть, а сдачу не присвоят. Так и с пакетами получилось. Кроме того, их могли попросту не заметить.

Как бы то ни было, Данко почти не сомневался, что напал на след. Он отыскал взглядом друга, беседующего с официантом, и окликнул:

— Женя!

Роднин обернулся, разводя при этом руками. Официант, обративший внимание на Данко, занервничал, его глаза забегали.

— Идите сюда, — поманил пальцем Данко. — Оба.

Официант сделал робкую попытку улизнуть, но Роднин — надо отдать ему должное — вовремя сориентировался, приобнял парня и подвел к столу.

— Он что-нибудь знает? — спросил Данко.

— Говорит, что нет. Просит его отпустить. У него строгий хозяин. Пхонг совсем недавно работает здесь и боится, что его уволят.

Услышав свое имя, официант прижал руки к груди и коротко поклонился. Его глаза так и стреляли по сторонам.

— Женя, скажи Пхонгу, что он может уйти хоть сейчас, — попросил Данко, — но если он хочет заработать триста долларов, то пусть останется и ответит на пару вопросов.

Роднин перевел. Официант опасливо оглянулся, потом пробежал взглядом по другим посетителям — те, к счастью, не обращали на них внимания. Мучительная борьба отражалась на его оливковом лице с черными глазами, почти лишенными белков.

— Скажи ему, что я муж тех женщин, которые забыли пакеты с покупками. Пусть отдаст их мне.

Выслушав Роднина, Пхонг радостно закивал, сходил за вещами и выложил всю пеструю охапку на стол.

— Прекрасно, — кивнул Данко, доставая бумажник, но не торопясь раскрывать его. — Таким образом мы установили, что женщины тут все-таки были.

— Точно, — оживился Роднин, после чего поделился этими мыслями с побледневшим официантом.

Тем временем Данко достал три сотенные бумажки и положил перед собой. Сделал многозначительную паузу и присоединил к ним еще семь купюр того же достоинства.