Читать книгу - "Джек Ричер, или Личный интерес - Линкольн Чайлд"

Очевидно, это была фотография. Мое лицо – черно-белое, увеличенное до натуральных размеров. Вероятно, копия снимка, сделанного профессионалом. Лицо занимало почти весь лист бумаги. К стене снимок крепился кнопками на расстоянии в шесть футов и пять дюймов от пола. Ниже я увидел другие листы бумаги, которые местами накладывались друг на друга, как черепица, с нарисованными на них частями моего тела – шея, плечи, торс, руки и ноги. Художник пользовался черным маркером – в тон фотографии. Человек в натуральную величину, застывший в напряженной позе, ноги широко расставлены – все детали, даже шнурки, тщательно прорисованы.

Получилось весьма похоже. Конечно, мою мать обмануть не удалось бы, но сходство было большим.

Из груди торчал нож. Примерно в том месте, где должно находиться сердце. Большой кухонный нож, дюймов в десять длиной, лезвие которого дюймов на пять вошло в деревянную панель стены.

– И это еще не всё, – сказала Кейси Найс.

Она стояла в алькове, который, вероятно, предназначался для кровати. Я подошел и обнаружил, что вся задняя стена оклеена газетами с вырезками статей обо мне. Сверху висела та же самая фотография в натуральную величину, ниже – копия страницы, с которой ее взяли: моя биография из армейского досье с фотографией в правом верхнем углу. Ниже были приклеены другие страницы, расположенные в строгом порядке.

И всё об одном и том же.

О моих неудачах. Главным образом, Котт собрал здесь отчеты, в которых я докладывал о пропущенных уликах, связях и избыточном риске. Тридцать страниц были посвящены Доминик Кол.

Мои провалы.

– Кем она была? – спросила Кейси Найс.

– Она работала на меня, – ответил я. – Я послал ее арестовать одного парня. Ее поймали и пытали, потом убили. Мне следовало бы отправиться туда самому^[3].

– Я сожалею.

– Как и я.

Кейси с минуту смотрела на страницы.

– Ты не мог знать, – сказала она.

– Она была твоей ровесницей, – сказал я.

– Боюсь, это еще не все, – добавила Найс.

* * *

Она привела меня в другую комнату, где я увидел самодельную стойку для бумажных мишеней, которую было удобно устанавливать на расстоянии в тысячу четыреста ярдов. Замечательная инициатива, вот только в качестве мишеней использовались мои фотографии. Те же самые, в натуральную величину. Две стопки. Одна использованная, другая – нет. На неиспользованных я увидел собственное лицо. Другие были почти полностью изуродованы либо пулями калибра.50, либо осколками скалы. Но некоторые экземпляры сохранились лучше. На одной из них осталась лишь одна отметина – полудюймовое отверстие под правой скулой. На другой – дыра в правом уголке рта.

С дистанции в тысяча четыреста футов. Немного левее и ниже, но все равно превосходные выстрелы.

Он стал лучше.

Дальше снова шла серия изрешеченных мишеней, за ними следовало несколько превосходных выстрелов – в том числе три с дырой между глаз, чуть левее, чуть правее и четко по центру.

С тысячи четырехсот ярдов.

Более чем с трех четвертей мили.

– Как давно сделана фотография? – спросила Кейси Найс.

– Около двадцати лет назад, – ответил я.

– Значит, твои снимки могли попасть к нему еще до ареста.

Я покачал головой.

– Некоторые из этих неприятных вещей произошли после того, как он сел в тюрьму. Он собрал сведения обо мне после того, как вышел.

– Похоже, он ненавидит тебя по-настоящему.

– Ты думаешь?

– Он в Лондоне.

– Может быть, и нет, – возразил я. – Что ему там делать? Если он испытывает ко мне такую лютую ненависть, зачем терять время за океаном?

– Причин много. Во-первых, деньги, потому что он должен получить огромную сумму. Во-вторых, найти тебя практически невозможно, и Котт может потратить на поиски остаток жизни. Но загадывать так далеко вперед в его планы не входит.

– Может быть. Но сейчас ему не нужно меня искать. Я сам пришел к нему домой. И, с вероятностью три к одному, он здесь.

– Он мог застрелить нас дюжину раз, однако не стал так поступать. Потому что его здесь нет.

– Но был ли он здесь вообще? Где его вещи?

– Мне кажется, у него нет вещей. Возможно, спальный мешок и рюкзак. Монашеское существование, или как там называют людей, которые медитируют. Он упаковал рюкзак и взял его с собой в Париж. А потом – в Лондон.

Ее слова звучали вполне разумно, и я кивнул. Котт ничем не владел в течение пятнадцати лет. Может быть, он успел к этому привыкнуть. Я внимательно посмотрел на фотографию, где пуля попала точно в центр, между глаз, и сказал:

– Пойдем.

* * *

Прогулка к красному пикапу понравилась мне больше, чем я мог рассчитывать. Из-за деревьев, поскольку сделать точный выстрел в лесу невозможно с точки зрения геометрии – на пути пули обязательно окажется дерево, которое либо ее остановит, либо заставит отклониться. Так что опасность нам не грозила.

Развернуть машину на узкой подъездной дорожке было невозможно, поэтому мы доехали до дома, где сумели провести этот маневр на усыпанном гравием дворике. Мы так никого и не увидели на дорожке, да и двухполосное шоссе оставалось пустым. Мы попросили навигатор доставить нас в аэропорт, и он показал, что нам предстоит преодолеть все те же пятьдесят миль.

– Приношу свои извинения, – сказал я.

– За что? – спросила Кейси Найс.

– Я сделал принципиальную ошибку, когда принял тебя за человека Государственного департамента, которого откомандировали в ЦРУ для того, чтобы набраться опыта. А потому посчитал нашу задачу слишком трудной и опасной для тебя. Но все наоборот, верно? Ты – агент ЦРУ, которого на время одолжили Государственному департаменту, чтобы ты научилась работать с паспортами, визами и прочими документами. Так что ситуация не является для тебя слишком сложной или опасной.

– И что же меня выдало?

– Пара вещей. Сигнал рукой, принятый в пехоте, – ты его знала.

Она кивнула: