Читать книгу - "Страшная сила - Дия Гарина"

– Я думаю, уже давно, – неожиданно сказала она, словно отвечая на мой невысказанный вопрос. – А ты как думаешь?

И не успела я заподозрить, что цыганская кровь наградила ее вдобавок ко всему еще и телепатией, как мама резко отодвинула в строну бокал с вином, и наклонилась ко мне через стол.

– Я думаю, он уже давно спит с ней.

– Ты о чем, мама? Кто спит? С кем?

– Твой разлюбезный папочка! – Я только сейчас заметила, что она пьянеет буквально на глазах. – Твой дорогой ненаглядный папочка спит с твоей школьной подругой!

Хорошо, что я едва успела поднести к губам рюмку с виски, иначе точно поперхнулась бы.

– Да что ты, мам, выдумываешь! Папа и Наташка! Бред какой! Она же совсем не в его вкусе – рыжая. А ему такие, как ты всегда нравились, – черненькие…

Нет, все-таки последняя рюмка у меня была явно лишней. Это надо же ляпнуть такое! Не стоило напоминать маме, что папина кубинка действительно была очень на нее похожа.

– Я знаю что говорю. – Казалось, мама не заметила моего промаха, или просто сделала вид. – Они работали вместе. Вместе и в этой дурацкой «Экологической вахте» агитируют. Она его первая помощница, и знает даже то, что он ни за какие коврижки мне не расскажет!

– Но это еще ничего не значит, мам!

– Не значит… А то, что твоя Наташка в открытую заявляет, что балдеет от мужчин, которые ей в отцы годятся? А то, что я в ее сумочке нашла его ручку? Ну ту, с гравировкой об окончании института… Он с этой ручкой не расставался тридцать лет. А теперь говорит – потерял. Кобель старый!..

– Мам, ты что, в ее сумочку лазила? – Я не верила своим ушам. Моя мама? Да быть такого не может…

– Знаешь, я тоже никогда не думала, что докачусь до такого… – Пьяные слезы вот-вот готовы были сорваться с длинных маминых ресниц. Нет, все-таки она у меня красавица. Даже сейчас. Они всегда были эффектной парой. Но если он и вправду с Наташкой каруселит, – я ему… Я ей…

– Слушай, мам, погоди, не горячись. Ты ведь точно ничего не знаешь.

– Скоро узнаю. – Серые глаза сверкнули дамасской сталью.

– Ты, что карты собираешься раскинуть? Мам, не надо. Ну, пожалуйста, не надо!

– Глупая, и чего ты переполошилась… Сама, небось, сто раз гадала…

– Может, я и гадала. А тебе нельзя. Я помню, что тебе тетя Роза говорила. Сколько раз будешь гадать, столько раз несчастной до самого последнего края будешь. Или что-то в этом роде. А тетя Роза знала, что говорила. Она еще в кибитке с табором по стране моталась…

– Нини, неужели ты с твоим высшим образованием веришь в эту ерунду?

– Ерунду? Я помню, как ты гадала перед отъездом отца! И он не вернулся. И ты была несчастна. Давай, я лучше у Наташки напрямик спрошу. Ты не можешь, а я спрошу. Она врать не умеет. И все станет ясно.

– Спросит она, – проворчала мама, немного успокаиваясь. – Иди, спрашивай. Только вряд ли она тебе сейчас что-нибудь вразумительное ответит.

Проследив за ее взглядом, я посмотрела на дансинг, и так и застыла с полуоткрытым ртом. Под завывающую восточную музыку, которую уже по четвертому разу заказывал «для друзей и всех присутствующих» некий бизнесмен Заур, тихоня Наташка демонстрировала танец живота. Всем, и в первую очередь – Павлу. Танцующие азартно хлопали, образовав большой круг, в центре которого она вилась под турецкие переливы, точно хмель по натянутой веревке. Вот это пластика! Можно подумать, что ей не тридцать два, а двадцать три. Теперь не только Павел Челноков, все мужики в зале ее: выбирай любого, и уводи… Наташка выбрала Павла. Не дожидаясь, когда закончится песня, она схватила его за рукав и потащила в коридор. Боковым зрением я уловила пристальный мамин взгляд, и покраснела.

– Может, сама потанцуешь, кости разомнешь? – предложила она.

– Музыка левая, – пробормотала я, лениво ковыряя вилкой в салате. – Не люблю я эти восточные дела. Сыта по горло.

Не успела мама спросить о причине моего отвращения к восточной музыке, как по залу пронесся восхищенный шепоток. Вернее, сам шепот мы, конечно, не услышали из-за продолжавшей завывать музыки, но то, что все присутствующие как один повернулись к дансингу, говорило о многом. Даже Великий гуру Кеша, забывший про своих лакшми, до половины высунулся из-за бамбуковой занавески, дабы не пропустить незабываемое зрелище. В суматохе цветных лучей на моментально опустевшем дансинге танцевала Эля. Еще минуту назад мне казалось, что Наташкин танец живота не удастся затмить даже профессиональным исполнительницам, но сейчас я поняла, как безнадежно далека была от истины.

Не знаю, где Элька выучилась этому. Наверное, в Англии. Но то, что она вытворяла даже не под аплодисменты, – под восхищенное молчание, описанию не поддавалось. Новомодные джинсы, затянутые широким поясом чуть ниже пупка и короткий топик, едва прикрывающий грудь, как нельзя лучше подходили для соблазнительных изгибов и покачиваний. Ох, и наплачется еще миллионер Челноков, пока замуж ее сбагрит.

– Надеюсь, этому ты ее не учила, госпожа гувернантка? – поинтересовалась мама.

– Пойду, Хуана с отцом поищу, – пропустила я мимо ушей ехидный вопрос. – Пока совсем на никотин не изошли.

И, выбравшись из-за стола, запетляла по залу к выходу. Похоже, наши родственные отношения начали мешать профессиональным. Ведь никого другого я без собственного сопровождения в коридор не выпустила. А тут брат, значит, вроде и не «объект»… Это больше нельзя допускать. Я подписывала этот чертов контракт. Подписывала…

Место для курения в «Бомбее» было отгорожено несколькими пальмами в кадках, так что, продираясь через искусственно созданные джунгли, я несколько раз теряла из виду Валерия и Хуана Евсеевых. Кажется, их действительно нужно было спасать от никотинового отравления – пепельница возле каждого была доверху заполнена окурками. До меня долетали обрывки серьезного мужского разговора. Но как я не вострила уши, так и осталась в абсолютном неведении о его предмете – отец и сын говорили по-испански.

В последний момент я все же сообразила, что третий в этой корриде явно лишний. Даже если этот третий – родня и телохранитель в одном лице; поэтому, обогнув очередную пальму, двинулась в обратную сторону, чтобы нос к носу столкнуться с коварной Наташкой. Школьная подруга пребывала в гордом одиночестве. Павла нигде не было видно, так что я с чистой совестью приступила к дознанию, начав, правда, несколько издалека.

– Что, Наталья, лавры жен декабристов покоя тебе не дают?

В ответ Наташка только быстрее захлопала длиннющими ресницами. И чем она их только красит?

– С тобой все в порядке, Ника? Может, это виски так на тебя действует? Причем тут жены декабристов?

– А притом, что они за любимыми в ссылку подались. Героини, так сказать. Верные помощницы гонимых страдальцев. Таких же, как вставший здешним акулам капитализма поперек челюстей Валерий Евсеев.