Читать книгу - "Дело Бенсона - Стивен Ван Дайн"

Маркхэм презрительно фыркнул.

– Почему тогда люди признаются в своей вине в ущерб себе, если, конечно, они не чувствуют, что так или иначе правда будет найдена?

– Честное слово, Маркхэм, вы изумляете меня! Позвольте мне довести, privatissime et gratis[19], до ваших невинных ушей, что имеется множество других вероятных мотивов для признания. Признание может быть результатом страха, принуждения, целесообразности, материнской любви, рыцарского поведения, ошибочного понимания своего долга, извращенного эгоизма, того, что психоаналитики называют комплексом непатноценности, заблуждения, голого тщеславия и сотен других причин – самая вероломная и нереальная форма из всех доказательств, и даже самый глупый и ненаучный закон отвергает признание в делах об убийстве как форму доказательства.

– Вы весьма красноречивы, Ванс, – сказал Маркхэм. – Но если закон отвергает все признания и отметает вещественные доказательства, тогда обществу остается закрыть все суды и тюрьмы.

– Типичный образец формальной логики, – отозвался Ванс.

– Но могу я вас спросить, откуда к вам придет убеждение в виновности?

– Есть один непогрешимый метод определения человеческой вины, – ответил Ванс. – Но поскольку полиция пребывает в блаженном неведении, то она теряет возможность раскрыть преступление. Правда может быть получена только путём анализа психологических факторов и применения их к данной личности. Реальными ключами к делу являются факты психологические, а не материальные. Ваш покорный слуга, изучая предметы искусства, например картины, не прибегает к химическому анализу холста и. краски, но изучает манеру исполнения и замысел художника. Он задает себе вопрос: мог ли эту картину написать соответствующий гениальный художник, например, Рубенс, Микеланджело, Тициан, Тинторетто или Веронезе.

– Боюсь, что ваш подход слишком примитивен, а красивая аналогия ничего не дает, потому что имеющиеся у меня факты при-менительно к данному произведению, которое можно назвать «Делом об убийстве Олвина Бенсона», неумолимо указывают на некую молодую женщину.

Ванс пожал плечами.

– Может быть, вы скажете мне, каковы эти факты?

– Конечно, скажу, – ответил Маркхэм. – Im primis[20]: леди была в доме в момент выстрела.

Ванс недоверчиво посмотрел на него.

– Да? Она действительно была там? Очень интересно!

– Доказательство ее присутствия неуязвимо, – продолжал Маркхэм. – Как вы знаете, на камине в гостиной Бенсона были найдены ее перчатки и сумочка.

– О! – с улыбкой произнес Ваяс. – Но это значит, что в момент выстрела присутствовала не сама леди, а ее перчатки и сумочка. Я оплакиваю человека, который считает эти два разных условия одинаковыми. Мои брюки в химчистке, следовательно, я сам в химчистке, так?

Маркхэм покровительственно улыбался.

– А разве не является доказательством тот факт, что необходимые предметы вечернего женского туалета найдены на следующее утро в доме человека, с которым она проводила время?

– Конечно, нет, – ответил Ванс. – Я не сомневаюсь, что можно найти массу других объяснений.

– Но если леди не носит эти предметы днем, если она не могла попасть в дом Бенсона в его отсутствие и без ведома экономки, то можно спросить, каким образом эти вещи оказались в доме убитого?

– Честное слово, я не имею понятия, – ответил Ванс. – Сама леди, несомненно, вызывает любопытство. Но знаете ли, возможны различные объяснения. В конце концов эти вещи мог принести в своем кармане наш усопший. Вы же знаете, как любят женщины совать в карманы мужчин свои безделушки. «Вы бы не могли положить себе в карман мои веши, чтобы у меня были свободны руки?» Вполне возможно, что эти вещи оставил убийца, чтобы навести полицию на след невинного человека. Женщины, знаете ли, никогда не кладут свои вещи на камня или вешалку для шляп. Они могут бросить их в ваше любимое кресло или на стол.

– И сигаретные окурки Бенсон тоже принес в своих карманах? – ехидно спросил Маркхэм.

– В отдельных случаях бывают и более странные вещи, – спокойно отозвался Ванс, – хотя я и не утверждаю, что это сделал он. Окурки могут быть доказательством предыдущего conversation[21].

– Даже у презираемого вами Хэса хватило ума узнать у экономки, что она каждое утро чистит камин.

Ванс вздохнул.

– Смотрите, как вы настойчивы! Но скажите, ведь это не единственная ваша улика против леди?

– Конечно, нет, но несмотря на ваше недоверие, все тем не менее подтверждает мою правоту.

– О, я не сомневаюсь, что в наших судах часто судят невинных людей… Но расскажите мне еще.

Маркхэм принял самоуверенный вид.

– Первое, что выяснил мой человек: Бенсон обедал с этой женщиной в «Марселе», небольшом богемном ресторане на Западной Сороковой улице. Второе: они поссорились. Третье: в полночь они вышли из ресторана и вместе сели в такси… Убийство произошло в половине первого. Но поскольку она живет на Риверсайд-Драйв в районе Восьмидесятых улиц, Бенсон не стал провожать ее, что он должен был сделать, если бы не повез ее к себе. Так что к моменту выстрела она была в доме Бенсона. Кроме того, мой человек узнал в апартаментах, где живет эта женщина, что она вернулась домой в начале второго. Больше того, она была без перчаток и сумочки и для того, чтобы попасть к себе, ей пришлось воспользоваться отмычкой, причем она заявила, что свой ключ потеряла. Как вы помните, в ее сумочке мы нашли ключ. Ну и последнее – это те сигаретные окурки, на которые вы сами обратили внимание.

Маркхэм торжествующе посмотрел на Ванса и задымил сигарой.

– Видите, как много произошло событий в тот вечер, – продолжал он. – Как только сегодня утром мы опознали личность этой женщины, я послал двух своих людей покопаться в ее личной жизни. Когда я днем зашел в свой кабинет, они позвонили мне. Они выяснили, что у нее есть жених, армейский капитан Ликок, который вполне мог достать такой револьвер, из которого был убит Бенсон. Кроме того, стало известно, что этот Ликок завтракал с ней в день убийства и звонил ей на следующее утро.

Маркхэм наклонился вперед и продолжал свою речь, при каждом слове постукивая пальцами по ручке кресла.

– Как видите, у нас есть мотив, удобный случай и возможность. Может быть, теперь вы согласитесь, что у меня есть доказательства?

– Мой дорогой Маркхэм, – с холодной твердостью произнес Ванс, – вы не назвали ничего такого, что нельзя было бы объяснить по-другому, прячем это может сделать любой школьник. – Он печально покачал головой. – Подумать только, из-за таких доказательств людей лишают свободы и жизни! Честное слово, Маркхэм, я начинаю бояться за свою личную безопасность.