Читать книгу - "Контрольный поцелуй - Дарья Донцова"

Но по его искривившейся роже я поняла, что попала в точку.

– Вот что, – решительно произнесла я, отодвигая отсебя нетронутую тарелку с цыпленком табака, – мне в отличие от тебя кусокв горло не лезет! Немедленно все выкладывай, или я прямо отсюда еду наПетровку. Лиду пожалей, женщина пыталась с собой покончить!

Артамонов залпом опрокинул фужер с коньяком.

– Да это не из-за детей!

– Тогда какая причина? – наступала я на него.

– Знаешь, мне никогда в голову не приходило развестисьс Лидой…

Я кивнула. Какой дурак убьет курицу, несущую золотые яйца?От таких жен, как Лидия, не уходят.

– Но женаты-то мы уже десять лет, понимаешь?

– Ну!

– Не то чтобы Лида надоела, но…

Он еще помялся немного, потом выложил все.

Лидочка устраивала мужа со всех сторон. За время жизни с нейАндрюша ни разу не переступил порог продовольственного магазина. В любое времядня и ночи к нему могли завалиться друзья. Долгие командировки, возвращение сработы за полночь, частые походы с приятелями в баню – все это Лидочкапринимала как должное и никогда не ревновала. Не жена, а золото. Только одно«но»: Лидуля со своей неуемной заботой и патологической любовью надоела мужупросто до колик.

– Всю жизнь на вульгарных стерв тянуло, – каялсяАртамонов, – ну вспомни моих предыдущих, Лизку и Ленку!

Да уж, пираньи, иначе не назовешь.

– А Лидуся просто Дева Мария, – усмехалсяАндрюшка, – абсолютно положительный экземпляр. Первое время еще ничегобыло, а потом – тоска. С ней даже поругаться невозможно, начнешь орать, а она:«Не волнуйся, милый, ты прав». Представляешь, какой кошмар! И упрекнуть не вчем, и жить невозможно, вот ведь какое дело. Ну жизнь какая-то пресная, вродегеркулесовой кашки на воде без соли и сахара. Полезно, но противно.

Короче, Андрюшка начал бегать налево. «Путь на экран лежитчерез диван». Данная пословица правдиво определяет дух кулис. Поэтомунедостатка в молодых, готовых на все актрисульках богатый продюсер неиспытывал. Легкие, необременительные отношения, просто гимнастика для повышенияжизненного тонуса.

Угрызения совести не мучили. Семья не ущемлялась. Словнорачительный воробей, Андрюшка вил гнездышко: делал евроремонт, покупал женешубу и драгоценности, отправлял своих девочек на три месяца к теплому морю.

Любовницы сменяли одна другую, а поскольку Андрея и в самомделе как магнитом тянуло к дамам редкой стервозности, то частенько возникалискандалы. Правда, мужику всегда довольно успешно удавалось погасить пламя. Однаполучила главную роль, другая отправилась на фестиваль в Англию, третьяутешилась, став обладательницей новенькой машины.

Театральный мир узок до безобразия. И хотя Артамоновстарательно избегал романов в коллективе, где работал бок о бок с Лидочкой,слухи расползались, как тараканы. Позавчера какая-то сволочь позвонила женщинеи в деталях описала, что за взаимоотношения связывают Андрея с молоденькойЭльвирой Балчуг. Разговор подслушала Валерия Петровна, взяв трубкупараллельного аппарата. Свекровь ожидала, что невестка устроит скандал, кинетсябить посуду, но Лидуша выслушала сообщение и коротко ответила: «Эльвира Балчуг?Что ж, ей повезло, Андрюша великолепный любовник».

И все. Ни мужу, ни затаившейся свекрови не сказала ни слова.Просто ушла и бросилась под поезд. Молча. Не оставив записки или письма.

Я потрясенно глядела на Андрея, переваривая информацию.Первые лучи понимания забрезжили в голове.

– Слушай, так ты думаешь, детей похитила какая-то изтвоих бывших пассий, чтобы насолить Лиде?

– В общем, да, – признался мужик, – поэтому яи не хотел заявлять в милицию. Представляешь, начнется следствие, станутгрязным бельем трясти… Наде с Полиной плохо не сделают, ну подержат на даченедельки две, потом вернут. Даже догадываюсь, кто это сделал!

– Кто? – подскочила я на стуле.

– Маринка Воропаева. Она Эльвире сказала, что устроитЛидке небо с овчинку. Вот и украла девчонок.

Я глядела на него во все глаза. Чудовищно. С абсолютноспокойным лицом говорит, что знает, где дочки, а несчастная Лида сходила с ума,потеряв покой.

– Почему ты ничего не сказал жене?

– Да только недавно в голову пришло, –оправдывался Артамонов, – вот сегодня ночью и догадался.

Но по его блудливому взору я понимала: беззастенчиво врет.

– Вот что, – решительно сказала я, испытываябольшое искушение надеть ему на уложенную голову миску с «Оливье», –говори адрес мадам Воропаевой, поеду разузнавать.

– Ладно, – обрадовался Андрюшка, вытаскиваязаписную книжку, – да скажи ей, получит роль Офелии, если спокойно отдастдевочек.

Это было уже слишком. Я встала, обошла столик, наклонилась кАндрюшке, пишущему на салфетке информацию, молча сунула листочек в карман ибыстрым движением локтя отправила ему на колени чашку с кофе.

– Вау! – завопил продюсер, тряся мокрымибрюками. – Ты совсем сдурела?

– Извини, – мило улыбнулась я, глядя, как онразмазывает салфеткой пятно. – Случайно вышло, очень жаль.

Я пошла к выходу. Если чего и жаль, так это того, что кофепролился на толстые ляжки ловеласа, честно говоря, надеялась угодить горячейжидкостью на другое, более чувствительное место.