Читать книгу - "Смотрящий по неволе - Александр Логачев"

– Виталий Ефремович, ежели чем недовольны, так вы так и скажите. Я ведь человек с пониманием, зачем же ходить вокруг да около?

– Да не ерепенься, Иваныч. Это у меня личные заморочки. Извини, не сдержался, – ловя луч камнем на золотом перстне и как бы любуясь игрой света, глухо объяснил выбрык Виталий Ефремович. Все у него было в тему: и шмотки, и речь интелигентная, и прочие финты. А вот нет-нет да и выглядывал из капустной одежки бычара бычарой. Не смыть натуру дорогими шампунями.

– А... Ну если так, то я не в обиде, – майор придвинул пузырь и натренированно ловко свернул золоченую головку, – А что за заморочки? Может я чем подсоблю? – всего с двух бульков он ловко наполнил обе рюмки под завязку.

– Не бери в голову, лучше ответь, как там наш лесник поживает?

– В порядке лесник. В белоснежном гипсе с головы до пяток. В больнице мордой в стенку уткнулся, ни с кем не разговаривает.

– А в протокол какие показания дал?

– А никаких. «Не надо» говорит «протокола». «Сам упал» – говорит. – Иваныч между делом попытался выглянуть поверх массивного плеча гостя в окно. Очень уж его перло побыстрее узреть пригнанный катер.

– Жаль. Выходит, обиду затаил. Выходит, отыграться надеется и властям не верит.

– Так это ж лучше. Без протокола-то. А то столько у меня висяков на шее, что в Управлении боюсь показываться. Скубут меня там, как плюгавого воробья в стае. Шутишь – первое сзади место по области?

– Ты потерпи, Иваныч, еще месяц-другой. Дело с комбинатом уже на мази. Кстати, а немцы довольны экскурсией остались?

– Еще как довольны. Одного Машка Манекенщица развела на «вернувшегося из командировки мужа». А второму показательную драку в кабаке устроили, на два зуба сократили. Фрицы таксеру, чтоб из города ночью увез, пятьсот марок отмаксали. Это прижимистые гансы-то.

– Ну а в городском масштабе, Иваныч, как?

– Да все пучком. В городе четыре кодлы. То одни других загасят, то другие первых. Ночь без шума не обходится. Первое место по области держим, и плачут горючими слезами мои подполковничьи погоны. Вот давеча магазин черных сгорел.

– Вот то-то. Магазин черных сгорел... – подхватил гость без восторга. Он сидел на шатком стуле, держа спину, будто лом проглотил. И очень боялся испачкать понтовый наряд.

– Да ты ж!.. Извиняюсь, Виталий Ефремович, да вы ж сами требовали, чтобы больше шуму! Чтобы угоны и поджоги! Чтобы шпана распоясавшаяся ночью никому на улицу выйти не позволяла!

– Шпана, да не любая! – ударил Виталий Ефремович кулаком по столу так, что нетронутые и остывшие щи из тарелки на белую скатерть выплеснулись. Так ударил, что скатилась со стола надкушенная луковица, – А знаешь ли ты, старый сморчок, что у тебя уже десять торговых точек в городе без крыш стоят!?

– Как без крыш? Кому же они платят?

– А никому. Нашелся тут один герой, такую мазу потянул, что прежние крыши к ядрене фене отвалили. А сам бабки не берет, говорит, когда что-нибудь попрошу, тогда и отблагодарите.

– А что ж он кроме бабок может попросить?

– Тем он и опасен, что темная лошадка, – гость старался совсем уж внагляк не демонстрировать, что не сиавит майора ни в хрен. Гость решил сегодня подавить на Ивана Ивановича по одной простой причине. Пора было и майору побегать по городку, гузку растрясти. Чтоб кипеша стало еще больше. Да и ваще слишком хило вкалывает майор на дядю. Хочет и рыбку съесть и на подполковника сесть.

– Ну, ежели нашелся герой, так на всякого героя найдется свой геморой. Я подчиненным подмигну, они ему мигом рога поотшибают.

* * *

ПОНЕДЕЛЬНИК 11.21

Макар сделал свое дело, Макар может уходить. Шрам беззвучно указал дядьке Макару на дверь, и тот на цирлах испарился.

Майор покоился в кресле оплывшей грушей. Попа вдвое шире плеч, руки безвольно по швам, потные потеки у висков. Глаза у майора были как одуванчики: широкие, желтые и без всякого осмысленного просвета. Большую ошибку сделал майор, явившись сюда «сам-бля без ансам-бля». Привык, понимаешь, что он в Виршах царь и бог!

– Ты хороший, но опасный, – прибито вещал майор, – Ты серьезным людям поперек глотки стал. У меня какая основная работа? Чтоб в Виршах бардак не прекращался. Чтоб всякий серьезный инвестор тысячу раз подумал, прежде чем в наш нефтяной гигант бабки вкладывать, – в вытаращенных желтых шарах майора не было и намека на волю. Только отражалась ополовиненная в одиночку бутылка бальзама и недопитая чашка крепкого кофе.

– И кому это нужно? – поторопился спросить Шрамов, пока не кончилась пленка во внаглую лежащем у его правой руки диктофоне, – Играй, гармонь, рассказывай, всю правду говори, – подхлестнул он не больно по щеке готового окончательно отрубиться мента.

– Я – не гармонь, я – майор. Директору гиганта нужно и тем, с кем он в бирюльки играет. Они завод американцам надумали продать. И по официальным бумагам сумма выходит вроде бы нормальная – при нынешней-то криминогенной обстановке в районе. Да только вот она у меня где – криминогенная обстановка, – майор нашел силы собрать воедино пальцы одной руки, – В кулаке! Сделаю чик-чирик, и завтра старушки смогут в сберкассу за пенсией посреди ночи шастать. А тут ты появляешься, начинаешь палки в колеса совать.

– В натуре выходит, – направил на путь истинный «добровольное» признание Иваныча Шрам, – Часть лавэ пронырливые америкашки вручат директору в кожанном саквояже?

– Три четверти. Столько, на сколько завод реально больше весит. Черным налом. А тут ты появился и ужом в жопу пролезть норовишь...

– А как вы, уважаемый Иван Иванович Удовиченко, лично способствовали тому, чтобы в городе не спадала криминогенная напряженность? – еще пуще заторопился Сергей, видя, что лента в окошке диктофона убывает с катастрофической скоростью.

– Ну вот, например, есть в Виршах четыре кодлы.

– Теперь уже три.

– Точно, Пырей на гавно сошел. Остались бригады черного Альберта, Словаря и Милюты. И моя задача, чтоб никто из них круто не поднялся и круто не опустился бы. И чтоб дальше шмона ларьков нос не совали. Но зато, чтоб ларьки шмонали с поросячьим визгом и пальбой из незарегистрированного оружия.

– А остальные?

– Новичков приходится отсекать. Как, например, следует отсечь и тебя. Спалить на чем-нибудь. Слушок дошел, что ты в бегах. Вот хочу в Москву бумажный запрос отправить. Пусть по косвенным данным пошуруют.

– А еще какие грехи за тобой водятся?

– Ну, еще случаи на производстве бывают. Вот, например, наш лесник заинтересовался, на каких таких основаниях компания «Акация плюс» лес под городом валит и финам продает.

– И?

– Пока решили лесника в живых оставить. Пока.

И тут как раз диктофон забастовал. Пленка кончилась. Сергей только скрипнул зубами. Много, но далеко не все порасказал ему под запись насосавшийся в одиночку хитрого бальзама майор.