Читать книгу - "Хеппи-энд на две персоны - Рина Осинкина"

параллельно рельсам и уходящее в поля в конце улицы, которая насчитывала дворов двадцать. Домик билетной кассы имелся всего один и был на противоположной стороне полотна, на платформе, что в сторону Москвы, но для Сандры это было удобно. Именно в Москву она и направится через какие-нибудь двадцать минут.

Мороз пощипывал щеки, пробирался под меховой жакетик, пытался остудить ноги в унтах. Сандра проскакала по ступеням с перрона и торопливым шагом двинулась в сторону жилья. Снег под ногами празднично скрипел, солнце в синем небе ярко сияло, заставляя щуриться, и настроение поправилось.

«Скоро Новый год. Все замечательно, Лилька! Не урод же, в самом-то деле, твой наниматель. Не станет он чинить расправу над хомяком. По крайней мере, воздержится до твоего приезда. А там разберемся. Младшей сестре дозволены капризы».

Сандра усмехнулась. Одна только ты знаешь, что «людоеду» – младшая сестра. А уж он точно не догадывается.

Перейдя шоссе, на котором видно не было ни одного авто – ни легкового, ни грузового, ни даже трактора, – она направилась к отдельно стоящему одноэтажному кирпичному строению с вывеской «Магазин», поскольку решила, что здесь и выяснит, как пройти на улицу Октября. И дом ей нужен…

Сандра извлекла из кармана вчетверо сложенную бумажку с адресом кущинского друга и прочитала: «село Кутепово, улица Октября, дом двенадцать». Странно. И как она не заметила странность сразу? Станция называется Кузьмичевка. И Вася так и написал ей в самодельном путеводителе, вот же, черным по белому: Кузьмичевка. И село Кутепово. Сейчас разберемся.

Про Птибурдукова Адама Ивановича никто из местных не знал. Печальнее всего, что не знала о нем и владелица сельпо, она же продавщица, а это уже тянуло на заключение эксперта. С ее слов, здесь жили Панюшкины, Кузьмичевы, Стефановы и Тюховы. Не было улицы Октября – был просто поселок с одной-единственной улицей, которая так и называлась: поселок Кузьмичевка. Дом под номером двенадцать имелся, однако прописан в нем был Михаил Панюшкин с женой Татьяной и тещей Натальей, сплетницей.

Когда в магазин вошли две тетеньки в пуховиках устаревшего фасона и ботинках с меховыми отворотами – просто жуть, – Сандра опросила их тоже. Обе замотали головами, однако одна припомнила, что слышала где-то про этого Птибурдукова, но, в связи с чем, сказать не могла.

Сандра, наливаясь возмущением, набрала домашний номер «людоеда». Решила на мороз не выходить и поговорить с работодателем из предбанника магазина. Пакет с посылкой начал ее здорово раздражать, особенно если бил по ногам жесткими ребрами. А раньше она его и не замечала.

Кущин трубку не брал. Ага, работает, видимо, занят зело. Не желает в прихожую выходить. Ничего, мы его и по мобильнику достанем. И пусть только попробует на нее наорать за то, что отвлекает.

На вызов мобильника хозяин тоже не откликнулся. Но через минуту позвонил сам. С домашнего.

Сандра не успела и рта раскрыть, как услышала скрипучий голос:

– Вскрой коробку.

И все. Гудки.

А до гудков из трубки донеслись другие звуки, но невнятные. Голоса человеческие? Или телевизор включенный?

И что значит: «Вскрой коробку»? Он же сам недвусмысленно велел, чтобы ни за что и ни при каких обстоятельствах Сандра посылку не вскрывала.

Станет она ее вскрывать, как же. Не дура.

И вообще, что за фамильярности? «Тыкать» мне еще будет, хам трамвайный.

Сделав еще несколько безрезультатных попыток ему дозвониться, Сандра решила приберечь все ласковые слова до их личной встречи, а жестянку со снадобьем сунуть хозяину в рожу нетронутой, путь видит, что ее на мякине не проведешь. А то заявит потом, что первое слово дороже второго и тому подобную ерунду. Или того хуже – обвинит, что из коробки что-то пропало.

Сандра заспешила обратно к перрону. Хоть крытого закутка для ожидания там нет, а на скамьях сидеть – это попу приморозить, она не огорчалась, рассчитывая на скорое прибытие поезда. Так Кущин в путеводителе написал. Но и в этом он ее одурачил.

В течение следующих двадцати минут, несчастная и злая, она расхаживала вдоль перрона, чтобы совсем не окоченеть, и ожидала электричку в сторону Тулы. Потому что на этой клятой Кузьмичевке поезда в сторону Москвы останавливаются дважды в сутки. Билетерша посоветовала ей прокатиться в обратном направлении, до райцентра, откуда без большого труда Сандра сядет в поезд до Курского вокзала. Пришлось ее совету последовать. Путь к дому делался все длиннее.

– На, – верзила за рулем протянул через приспущенное стекло внедорожника зелененькую хрустящую бумажку. – Но лучше нас не динамить. Доступно изъясняюсь?

Чего же тут непонятного? Серьезные люди интересуются соседом, лучше их не сердить. А если их поручение с «шапочкой» исполнить, то таких приятных бумажек можно будет получить поболе.

В салоне «УАЗа Патриот» завибрировал смартфон. Или у этих ребят айфоны?

У этих ребят вообще кнопочные могут быть. Судя по нестатусной тачке, понтов они избегают.

Верзила сказал в трубку:

– Да. Не появлялась. Могу. Лады.

Повернув голову к сидящему сзади напарнику, оповестил:

– Босс отмашку дал. Едем на базу.

Махнул информатору пятерней, ставя точку в их разговоре, поднял стекло, повернул ключ в замке зажигания, включил фары и неторопливо, чтобы избежать юза на скользкой разъезженной дороге, тронул внедорожник с места.

Она мечтала о пиалке горячего чая. И только после чая она подумает о бутерброде. Даже о двух – один с вареной колбаской, а второй с мелкодырчатым «российским» сыром. Объяснение с подлым работодателем пойдет третьим пунктом. Теперь им с Йоханом никакой скандал не страшен – после подставы, которую позволил себе «людоед».

Сандра промерзла и чувствовала себя усталой и разбитой, хоть и сидела бо`льшую часть времени в электричке. Ее злило, что день проведен бездарно и нудно. Ее обижал Васин поступок.

Он не специально ее заслал, это ясно, он просто в спешке написал ошибочный адрес или не тот маршрут. Когда она так думала, ей становилось легче.

Выйдя на станции Старая Иринеевка, она заторопилась к Васиному дому, стараясь шустрее переставлять ноги, чтобы поскорее оказаться в тепле. Зимние сумерки загустели в синеву, в конусах света от уличных фонарей мошкой рябили реденькие снежинки.

У дома номер четыре по Коперника тоже имелся фонарь. И окна двух этажей светились, отбрасывая белые клинья на заснеженную площадку перед фасадом и утоптанную дорожку, ведущую к подъезду.

Сделав несколько шагов в его сторону, Сандра приостановилась, обратив внимание на следы от колес, распахавших снег справа от дорожки, и слева, и поперек. И много отпечатков рифленых подошв от зимних сапог и ботинок.

Она знала, что в