Читать книгу - "Удачный сезон - Анна Иванцова"

– Ты думаешь? – шмыгнув носом, по-детски взглянула на него девушка. От темных, как горький шоколад, глаз, проницательных и пытливых, по спине Владимира пробежали мурашки.

– Ну конечно, – ласково заверил он, осторожно убирая крупную слезинку с влажной щеки. – Полиция ведь теперь на каждом шагу: и в лесу, и на пляже. Дорога патрулируется круглые сутки.

Таисия вздохнула, прижалась головой к его груди. Похоже, эти слова немного успокоили ее.

– А я не знала. Мать меня из дома не выпускает. Собирается в город отправить, но я не хочу.

– Почему?

Девушка чуть напряглась. Сквозь тонкую ткань футболки Вова ощутил, какое горячее у нее лицо.

– Потому что… ты здесь, – едва слышно прошептала она. – Потому что ты мне нужен… И нравишься мне.

Он молчал, не зная, как себя вести. Она же отпрянула от его груди, робко заглянула в глаза. А потом, сомкнув мокрые ресницы, поцеловала удивленно приоткрытые губы.

Вова замер, наслаждаясь, впитывая каждую бесценную секунду. Внешне оставаясь все таким же спокойным, внутри он ликовал.

Глава девятая

Лидия сидела, прикрыв ноющие от постоянной прополки колени шерстяным пледом, слушала Моцарта и ритмично набирала спицами петли. Вязать она не любила, но занятие это хорошо помогало успокоиться и скоротать время.

Из соседней комнаты доносились приглушенные голоса Таисии и Владимира. Лидия не прислушивалась: не имела этой скверной привычки. И так несложно было догадаться, что между ребятами завязываются нежные отношения. Молодой человек показался учительнице порядочным и серьезным. Многолетний опыт работы в школе научил ее хорошо разбираться в людях. Различать, что скрывается за жестами, мимикой, любезными словами. Поэтому она не возражала против общения дочери с Володей. Именно с таким мужчиной: воспитанным, надежным, уравновешенным, вдумчивым – виделось ей будущее Таисии. Тем более, девушке он нравился. Если только все благоприятно сложится…

Женщина всегда боялась, что дочь может унаследовать ее судьбу. Гнала от себя этот совершенно необоснованный, иррациональный страх, но тщетно.

«С чего бы Таисии остаться одинокой? – множество раз успокаивала себя Лидия. – Она умна, красива, общительна. Без тараканов в голове. Все у нее будет хорошо».

Но в глубине души понимала: русло жизни постоянно изменяется, его поток то полноводен и стремителен, то спокоен и тих, то скудеет с каждым прожитым днем. Невозможно предугадать, что ждет впереди. Новые люди приходят и уходят, стоит ли ждать от них слишком многого? Ведь даже лучшие из них не по воле своей, но оставляют нас…

Лидии снова вспомнился муж. Что-то похожее было в нем и избраннике его дочери. Что-то неуловимое, зыбкое, словно легкая грусть. Он был сильным, надежным человеком. Но сильные и надежные тоже уходят.

Лидия отложила спицы, откинулась в кресле, закрыла уставшие глаза.

Интересно, как бы повел себя Игорь в сложившихся пугающим образом обстоятельствах, будь он сейчас жив? Уехал бы в город? Не поддавался панике и остался на даче? Лидия и представить себе не могла. И не хотела. Ведь она одна.

Одна…

Он умер так неожиданно. Так некстати. Так…

Таисии было всего два года, она едва научилась ходить и глядела на мир любознательными, так похожими на отцовские глазами. И они так хорошо и слаженно жили в уютной, чистой и светлой квартире Игоря. Пока однажды, сразу после завтрака, доброе и сильное сердце хирурга не решило навсегда прекратить свой стук.

Он упал резко и молча, как срубленное дерево, и ни одно слово, ни один вздох больше не сорвался с посиневших губ, как ни плакала Лидия, как ни умоляла мужа не оставлять ее и дочку. После врачи скажут:

– Мгновенная смерть. Повезло, что не мучился.

Тогда же женщина всеми силами пыталась удержать супруга на этой земле. Вызвала «скорую» и принялась оказывать первую помощь, но все было тщетно.

– Мы ведь еще не пожили! – не помня себя от горя, кричала она в маской застывшее лицо покойника. – Ты не можешь! Не можешь! Не можешь бросить меня!

Потом, уже сдавшись, она рыдала на неподвижной груди до тех пор, пока тело не утратило тепло жизни. Таисия, что-то обеспокоенно лопоча, то топала, то, позабыв об освоенном умении, ползала вокруг, трогая то мать, то отца. Лишь немного опомнившись, Лидия отнесла ее в детскую.

А потом вернулась и еще какое-то время сидела возле Игоря. Без слез. Без слов. Без чувств. Просто отдавая последнюю дань уважения и благодарности. И лишь потом придвинула к себе телефон.

«Он бросил меня, бросил», – шептала в одночасье постаревшая женщина в ночь перед похоронами и множество раз после. Разум подсказывал: Игорь был немолод, намного старше Лидии, нужно было как-то внутренне готовиться к тому, что он уйдет раньше. Но сердце, глупое и упрямое, недолюбленное и недолюбившее, заглушало все до тех пор, пока не стало слишком поздно.

«Дура я тогда была. Круглая дура», – с горечью вздохнула женщина. И вспомнила отпечатавшиеся в памяти чьи-то недавно прочтенные строки:

«Любовь и Смерть бредут по миру в паре,

Смущая души и с путей сбивая.

Их повстречав, никто не угадает,

Что ждет его – награда или кара».

Вот такая она, жизнь.

С тех пор всю себя Лидия посвятила заботе о Таисии. Одной с учительской зарплатой нормально растить ребенка во время Перестройки было ох как непросто, но она как-то справилась.

Но пустота, вновь по-хозяйски расположившаяся в сердце, больше уж не собиралась оттуда уходить.

Лидия вдруг ощутила озноб. Сильный, будто за окном был разгар ноября, а не середина лета. С ней часто такое бывало. «Сосуды плохие», – говорили врачи. «Кровь холодная», – думала она сама. Откуда ж ей теплой быть, когда сердце – льдина.

Ноги под пледом сделались неприятно влажными и холодными. Но Лидия лишь получше укутала их, вздохнула и с головой погрузилась в творчество Моцарта и странные, неспокойные грезы.

Глава десятая

Быстро они нашли труп. Наверное, грибники-ягодники всякие этому поспособствовали. Но ничего, меня это не пугает. Благо, успел пройти дождь, и все следы, которые могли остаться, смыло. Удача оказалась на моей стороне. Как всегда. Полицейские, правда, теперь повсюду, но это лишь усиливает мои ощущения, до предела обостряет азарт и… Нечто другое, то, что я называю жаждой хищника.

Раньше моим кредо было не убивать часто, я ведь не животное, но все изменивший случай с красноволосой девчонкой и сознание, что я могу здорово размяться и повысить себе цену, обведя вокруг пальца пару-тройку десятков распределившихся по