Читать книгу - "Опрокинутая реальность - Чингиз Абдуллаев"

— Именно поэтому и не прощают, — сказал Дронго, — что вывсегда чего-то боитесь. Боитесь оказаться не в той команде, боитесь прослыть«чужаками», боитесь испортить отношения с чиновниками. Они нагло закрываютдело, которому вы отдали часть своей жизни, а вы пишете письма с жалобами варбитраж, надеясь, что вас услышат.

— Вы хотите, чтобы я взял ружье и пошел кого-нибудьстрелять? — спросил Ивашов. — Вы на это меня толкаете? Но я так не могу. Это немой метод.

— Неужели ваши акционеры так спокойно реагируют на закрытиефирмы?

— Какие акционеры? — переспросил Ивашов. — Я могу вампоказать последний список акционеров. Двадцать пять процентов плюс одну акциюСалим заложил в банк, чтобы взять кредит. Пять процентов были у Авдеечева исейчас должны перейти к его наследникам. Пять процентов у меня. Еще разнаямелочовка. Пять процентов имел один пивовар, земляк нашего Мурсаева. Правда,часть акций была у государственной нефтяной компании. И они скупали их уразличных мелких держателей. Насколько я знаю, они имели уже до двадцати процентовакций. Но на большее не могли претендовать. Остальные акционеры им ничего непродавали.

— Я не понял, — вдруг сказал Дронго, — вы говорили, чтогосударственная нефтяная компания ОНК конкурирует с вами. А сейчас выясняется,что у них есть двадцать процентов ваших акций? Как это возможно?

— В нашей стране все возможно, — усмехнулся Ивашов, — все,что хотите. Хотя такое возможно и в любой другой стране. Зачем разорятьконкурента, если можно купить его компанию? Это называется боротьсяпо-капиталистически. А когда нас давят налоговыми проверками и отказываются безвразумительных объяснений поставлять нефть, то это уже борьбапо-социалистически. Хотя какая нам разница? В общем, ОНК владеет двадцатьюпроцентами акций, и слава богу, что у них нет контрольного пакета.

— Но двадцать пять процентов плюс одна акция заложены вбанке, — напомнил Дронго, — и если ОНК перекупит ваш долг, присоединив к немупять процентов, то они автоматически станут владельцами «Прометея»?

— До этого дело не дойдет, — уверенно сказал Ивашов, — пятьпроцентов акций есть у меня, у нашего друга-пивовара, у семьи Юры Авдеечева иеще у одной компании. И никто из нас не собирается рисковать своим пакетомакций. Мы все уверены, что «Прометей» еще себя покажет. Я говорил с женойАвдеечева, она категорически отказывается продавать акции.

— В таком случае остается пожелать вам удачи, — пробормоталДронго, — и дайте мне телефон семьи Авдеечева.

— Зачем это вам нужно? — удивился Ивашов. — Прошло стольковремени после его смерти. Уже четвертый месяц.

— Вдруг понадобится, — сказал Дронго. — Говоря вашимисловами, два убийства подряд так просто не бывают. Значит, кто-то былзаинтересован в этих убийствах. И вы посмотрите, какая география. СалимаМурсаева убили в Париже, а его друга застрелили в Сыктывкаре. Странно, что онирешились на такое преступление в столь маленьком городе.

Ивашов вздрогнул, посмотрел на Дронго и покачал головой.

— Вы опасный человек, — сказал он, — боюсь, что у Эльзыбудут с вами проблемы.

— Наверно, — согласился Дронго, — именно поэтому она ипопросила меня заняться ее делами.