Читать книгу - "Черная роза - Наталья Солнцева"

Он понимал, что мама спрашивает вовсе не о девушках, которых у Сергея всегда было полно. Вниманием женщин Горский никогда не был обижен, что вызывало легкую ревность даже у его матери, но она искренне хотела, чтобы он, наконец, «устроил свою жизнь», остепенился. Она втайне надеялась, что он женится на русской. Француженки были хороши для бизнеса и развлечений, но для семьи…

– Я был женат, мама, – тихо сказал Сергей, вспомнив вдруг, что он даже не пригласил родителей на свою свадьбу.

Уехав из Парижа на выставку Артура, он словно провалился в глубокий омут, и весь остальной мир сначала померк, а потом и вовсе исчез из его жизни. Непонятное наваждение окутало его плотной пеленой, лишив возможности не только правильно действовать, но и здраво мыслить. Теперь он чувствовал, как медленно поднимается из мутной туманной глубины на поверхность, до которой все еще не близко.

– Что?

У Анны Павловны пересохло в горле. Она не ослышалась? Серж сказал что-то о женитьбе? Что-то странное… Был женат?.. Но…он отсутствовал буквально несколько месяцев.

– Я был женат, мама, – повторил Горский.

Эти слова прозвучали непривычно и дико для него, словно он пересказывает маме свой сон, как в детстве. А она успокаивает его, ведет на кухню и поит чаем с конфетами «Мишка на севере».

– Был? – переспросила она. – Ты что, развелся? Так быстро?

– Нет…

– Серж, я ничего не понимаю! Говори толком! У меня начинает уже болеть сердце…

– Моя жена… Она умерла.

На том конце воцарилось молчание: у мадам Горской пропал дар речи. Серж всегда был резок, любил колкие, неприятные шутки, но не до такой же степени!

– Ты шутишь? – спросила она на всякий случай, осознавая, что на этот раз сын говорит серьезно. – Отчего? Что случилось? Приезжай немедленно! Мы с отцом глаз не сомкнем, пока ты все не расскажешь! У папы давление… О, Серж! Выезжай прямо сейчас, возьми такси… Ты меня слышишь?

– Хорошо, – ответил Горский, ощущая невероятную усталость во всем теле, в мыслях…

Пожалуй, будет лучше, если он поедет. В двух словах всего не объяснишь. Им предстоит долгая ночь, полная вздохов и слез. Подробностей он родителям, конечно, рассказывать не собирается, но кое о чем придется поставить их в известность. Они не могут оставаться в неведении.

Анна Павловна была так напугана услышанным, так растеряна, что совершенно забыла сказать сыну о выставке работ его друга Артура, устроенной в галерее месье Дюшана, о Нине Корнилиной, о статье в журнале «Искусство», которая наделала столько шума, о Лили, о том, как успешно идут его дела… Она положила трубку на колени и села, не в силах думать ни о чем, кроме предстоящего разговора с Сержем.

Звонок в дверь заставил ее вздрогнуть от неожиданности.

– Серж! – она повисла у сына на шее, плача и целуя его. – Как ты меня напугал! С тобой все в порядке? – Она отступила на шаг, пытаясь рассмотреть в темноте прихожей выражение его лица. – Ты здоров? Я не стала ничего говорить отцу. Он думает, что ты приедешь завтра.

– Где он? – спросил Горский.

– Спит у себя в комнате. У него был трудный день… Я закрыла дверь, чтобы мы его не разбудили. Поговорим сначала вдвоем. Ты намок… На улице что, снег? Снимай скорее плащ.

Сергей разделся и прошел в маленькую уютную гостиную. Над столом висел оранжевый абажур, пахло корицей и ландышевыми каплями.

– Садись… – Анна Павловна уселась на мягкий угловой диван, не отпуская руки сына. – Ты весь холодный! Я сделаю чай.

– Лучше принеси коньяк, мама.

Она молча вышла и вернулась с бутылкой коньяка и двумя блестящими мельхиоровыми рюмками.

Как и предполагал Горский, они проговорили почти до утра, пока за окнами не проступил хмурый дождливый рассвет. Всю ночь, шурша по подоконнику, шел мокрый снег, сменившийся дождем. В гостиной похолодало, и Анна Павловна включила отопление.

– Ужасная погода, – сказала она, чтобы нарушить тяжелое молчание.

История, рассказанная сыном, показалась ей до неправдоподобия страшной сказкой, так что нужно было время, чтобы принять ее в свое сознание, смириться с ней и решить, как жить дальше. Собственно, смерть ее невестки, Алены Горской, которую она в глаза не видела, произвела на нее впечатление постольку, поскольку опасность могла угрожать ее сыну, – ведь он спал в комнате, ничего не подозревая, и мог стать очередной жертвой убийцы и грабителя. Слава Богу, этого не случилось! Жалко девочку, но…ничего не поделаешь.

– Ты правильно сделал, что приехал, – сказала она. – Поработаешь, отвлечешься… У нас тут хорошие новости: тираж твоего журнала растет, и прибыли тоже. Ты уже был в редакции?

Сергей отрицательно покачал головой.

– Не успел еще.

Он не стал говорить матери, что заходил к Лили. И про то, что ему необходимо было выяснить в Париже, тоже. В первую очередь он должен разыскать таинственную Мари, поговорить с ней; проверить адрес, полученный от Ерофеева, а потом можно будет заняться делами, зайти в журнал.

Как известно, человек предполагает, а Бог располагает.

– Ты помнишь Нину, жену твоего обожаемого Корнилина? – вдруг спросила Анна Павловна. – Так вот, это благодаря ей ты заработал кучу денег!

– Нина Корнилина? – опешил Сергей. – Но…

– Да-да, она написала потрясающую статью об Артуре! Она привезла с собой его дневники… Ты не читал? Это фантастика! Редакция посылала тебе на дом все экземпляры журнала. Ты что, даже не смотрел?

– Я не успел, – Сергей вспомнил разноцветную стопку журналов на столике в своей квартире, до которой у него так и не дошли руки. – Подожди, мама! Я ничего не могу понять! Какая статья, какие дневники? Артур погиб, Нина пропала… Ее никто не мог найти, даже я. Она просто уехала, не оставив адреса. Как в журнале оказалась ее статья?

– Никуда она не пропадала! Она приехала во Францию по приглашению месье Дюшана. Мы виделись на выставке, – ответила Анна Павловна, подозрительно глядя на сына. Может быть, у него немного расстроилась психика после смерти жены? Это было бы совсем не удивительно. – Ты уверен, что хорошо себя чувствуешь?

– Прекрати! – рявкнул Горский, сразу напомнив ей прежнего Сергея.

– Тише… отца разбудишь.

– Прости, – примирительно сказал Сергей. – У меня все в голове перемешалось… Расскажи мне о Нине.

Сиур опаздывал на важную встречу. За ночь намело столько снега, что он едва смог выехать из гаража. Пришлось брать лопату и раскидывать сугроб, чтобы открылась дверь. Скованный холодом город был девственно бел, пустынен и безлюден. Морозный рассвет загорался в стеклах витрин, багровые отблески ложились на засыпанные снегом деревья и тротуары. В лицо мело колкой ледяной пылью.

Сиур, не торопясь, ехал по блестящему от мороза проспекту. Дома в утренней дымке словно оторвались от земли и торжественно, медленно проплывали мимо. С козырьков крыш, чугунных оград и деревьев слетали сверкающие веера снега. Москва с трудом просыпалась, стряхивая колдовское наваждение ночной метели.