Читать книгу - "Лекарство от хандры - Варвара Клюева"

— Да, не повезло вам. — Софочка сочувственно покачала головой. — Плакали теперь ваши тезисы.

— Почему? — встрепенулся Селезнев. — Неужели она отдала статью этим… ну, из Новосибирска? Вы видели, к ней на прошлой неделе кто-нибудь приходил?

Софочка снисходительно улыбнулась.

— Про статью мне ничего не известно, никто посторонний на той неделе не приходил. Так, одна чудн'ая компания, но они не из Новосибирска, это точно — я их чуть не каждый день здесь вижу. Но ведь вы не сможете попасть в квартиру в отсутствие хозяйки…

— Это-то как раз не проблема! Варвара обещала на всякий случай оставить ключ в условленном месте. — Селезнев вынул из кармана руку с зажатым между пальцами ключом, провел ею по раме над дверью и торжествующе провозгласил: Есть!

Решив, что специалист по пауроподам может позволить себе некоторую экстравагантность, он быстро отомкнул замок, заскочил в прихожую и захлопнул дверь перед Софочкиным носом.

«Ловко я выкрутился, — поздравил он себя, снимая сапоги. — Даже Варвара не справилась бы лучше, хотя по части вранья с ней соперничать трудно. Теперь бы еще найти здесь что-нибудь полезное».

Селезнев обошел квартиру, но ничего примечательного не увидел. Кухня и гостиная были прибраны, спальня — она же кабинет и студия — хранила следы торопливых сборов: гардероб открыт, на кушетке валяются халат, вскрытая упаковка с носовыми платками, кожаный ремень. Верхний ящик письменного стола немного выдвинут, в щель видны ручки, карандаши, коробочка с кнопками. К мольберту, стоящему в углу у окна, приколот лист с незаконченным пастельным наброском. На подоконнике — целая россыпь тюбиков, баночек, коробочек с красками, а также уголь, мелки, кисти, закрытая жестянка с керосином, полиэтиленовый пакет с ветошью, вымазанной разноцветными пятнами. У изголовья кушетки на тумбочке с телефоном лежит открытый блокнот, который Варвара держит под рукой на случай, если понадобится что-нибудь записать во время разговора. Но в блокноте по большей части не записи, а рисунки: болтая, она имеет привычку водить карандашом по бумаге.

Вензеля в завитушках, герб России с двуглавой курицей вместо орла, многоступенчатая башня-зиккурат, печальная мадонна с тремя орущими младенцами на руках, цапля, подавившаяся лягушкой: вытаращенные глаза закатились, из раскрытого клюва торчит упитанная лягушачья лапка. Несколько карикатур. Вглядевшись в одну, Селезнев усмехнулся. Там был изображен он сам — почему-то в милицейской фуражке, хотя в форме Варька его ни разу не видела. Перед ним на столе стояла большая банка с огурцами, на которую нарисованный Селезнев взирал, сурово сдвинув брови. На соседней картинке он с видом триумфатора держал огурец в кулаке, а на столе в груде осколков лежали остальные огурцы и большой обломок кирпича. На третьей картинке Селезнева уже не было, зато на столе стояли на четвереньках Марк и — судя по кругленькой фигурке — Прошка. Определить точнее не представлялось возможным, поскольку лицом толстячок зарылся в груду осколков и огурцов.

«Комментарий к моей первой встрече с ее друзьями, — догадался Селезнев. — Помнится, тем вечером Прошка все травил анекдоты о милиционерах, а Марк всячески его поощрял».

Помимо рисунков в блокноте нашлось несколько записей делового характера. «Позвонить Д.А, в „Крокус“ насчет денег за обложку альманаха»; «Вернуть Тарасюку дискеты до 15 янв.»; «Завтра в 18.00 м. Новокузнецкая, в ц, зала Леша»; «Скачать у Бурбона свежую версию TeXа (для Прошки)».

И только последняя запись резко выделялась на этом фоне как по форме, так и по содержанию. Во-первых, от блока исписанных листов ее отделяли несколько страниц, во-вторых, она была исполнена жирно, размашисто и шла наискось через весь разворот блокнота, а в-третьих, носила чисто эмоциональный характер: «А идите вы все в задницу!»

«Так-таки и все? — удивился Селезнев. — Да, похоже, довели ее до ручки. Но кто? Капризные заказчики? Требовательные родственники? Нет, этим несчастным Варьку из равновесия не вывести. Пусть капризничают и требуют до посинения она и ухом не поведет». «Идите вы все…» — прямо крик души. Совсем на Варвару не похоже. Так мог бы самовыразиться человек, загнанный в тупик и уставший от поисков выхода. А Варьку попробуй куда-нибудь загони! И поиски выхода из тупиков — ее любимое развлечение. Она просто не в состоянии жить нормальной размеренной жизнью больше двух недель, и если неутомимые мойры решают подарить ей немного покоя, сама ищет приключения на свою голову.

Может быть, в этом все и дело? Варвара влезла в очередную авантюру, но авантюра вдруг оказалась ей не по зубам? Сумасбродка смылась в Питер от неприятностей, а те настигли ее и там? Но тогда почему ее друзьям ничего не известно? Обычно у Варвары нет от них секретов. А на этот раз, судя по Лешиным словам, они даже не знали о ее намерении уехать.

"Меня же, как ни странно, она об отъезде предупредила, — подумал Селезнев и мысленно выругался:

— Идиот! Почему я не расспросил ее подробнее? Возможно, Варвара позвонила, собираясь сообщить что-то важное — ведь никому из друзей ничего не сказала, а меня сочла нужным предупредить. Почему? Разумеется, не потому что относится ко мне трепетнее, чем к остальным, не нужно обольщаться. Не исключено, что ей просто требовалась консультация профессионала. Или помощь… Но тогда выходит, Варька так и не решилась сказать то, ради чего звонила. Даже не намекнула, черт! Могла она оставить какое-нибудь послание здесь?"

Селезнев подошел к телефону и нажал кнопку «Play», чтобы прослушать сообщения, оставленные на автоответчике, а сам занялся поисками.

«Здравствуйте, Варвара! Вас беспокоит Стелла Сергеевна из издательства „Вечное перо“. Как там продвигается дело с обложкой „Одиннадцатой заповеди“? Вы обещали эскизы на следующей неделе. Позвоните мне по приезде, пожалуйста».

«Привет, Варька, это Леша. Я нашел твою цитату. Элегия Архилоха, седьмой век до нашей эры. Опять ты смылась без предупреждения?»

«Привет, Варька! Не вовремя ты укатила! Мы с Машенькой собирались позвать вас в среду в гости. Может, на будущей неделе?»

«Варвара, у нас ЧП — накрылся хард-диск. У тебя сохранились копии двух последних программ? Это Феликс Расторгуев, если ты еще не догадалась. Буду ждать твоего звонка».

«Не дождешься! Ничего не скажу, вреднюга ты, и мерзкая притом!»

«Стало быть, удрала? Да еще потихоньку? Так-так… Если у тебя неприятности, могла бы вспомнить о любимой тетке, заехать, пожаловаться на жизнь. Ты же знаешь, для тебя у меня всегда найдется свободный часок и пара чистых носовых платков».

Селезнев, перебирающий бумажки в ящиках стола, улыбнулся. Он узнал голос несравненной Лидии Васильевны — эксцентричной дамы, которой Варвара приходилась внучатой племянницей. Лидии было за семьдесят, но она до сих пор вела столь активный образ жизни, что нынешние юнцы только диву давались. Ни у кого не повернулся бы язык назвать эту сухонькую женщину с озорными глазами и мальчишескими повадками старухой. Селезнев познакомился с ней неделю назад: Варвара по традиции встречала Старый Новый год у тетки и настояла, чтобы он ее сопровождал. Не считая двух поклонников Лидии — полковника в отставке и престарелого профессора, которые очень смешно петушились весь вечер, соперничая из-за дамы сердца, — в гостях была сплошная молодежь. Хозяйка щеголяла в рубище, увешанном немыслимым количеством цепочек, шнурочков и прочих «фенечек». Еда и напитки подавались преимущественно в оловянной посуде, дым висел коромыслом, веселье било ключом. Атмосфера в доме царила поистине феерическая. Селезнев и не помнил, доводилось ли ему когда-нибудь в жизни так веселиться. Лидия ему очень понравилась, да и он ей явно пришелся по сердцу — к радости Варвары.