Читать книгу - "Мазыйка. Приговорённый город - Алёна Моденская"

юга. Это по именам и фамилии можно догадаться. А вот насчёт того, что это семейство имело вкус к роскошной жизни ещё со времён Империи, это Новиков просто предположил. Как-то всё тут очень органично было устроено. Наверное, их предков на югах раскулачили, а потомки перебрались севернее и остались здесь, в Нижегородской губернии. Связями этот Кравчук точно умел обрастать, раз уселся аж в кресло городского головы, а потом и на снабжение залез.

Да, странно, что Игнатьев использовал слово «градоначальник». Разве в пятидесятые так было принято? Ну, здесь, может, и было. А может, и везде. Новиков-то точно не знаток истории родного языка. Писать бы без пропасти ошибок — и то ладно.

Хозяйка усадьбы встретила их в гостиной. Статная дама, крупная, с причёской из двух начёсов, в длинном платье и с шалью. Точно из бывших.

— Не понимаю, что вам ещё здесь нужно! — сходу заявила дама.

— Майор Новиков. Из Горького. — Новиков коротко показал выданную Игнатьевым корочку. Даже раскрывать не стал.

— Мой муж утонул, это просто нечастный случай! А вы ещё будете мучить нас допросами?! — не сдалась дама.

— Вы — Гера Нафановна? — вежливо поинтересовался Новиков.

— И что?

— Ответите на пару вопросов? — улыбнулся майор.

— Да пожалуйста! — однако эта дама «из бывших» даже сесть ему не предложила.

Игнатьев встал у Новикова за спиной, и даже затылком чувствовался его пристальный взгляд. Он ведь явно нарисовал в уме уже две пометки. Как Новиков привычно назвался майором и как обращался с удостоверением. Интересно, какие выводы сделал этот чекист.

Хотя сейчас гораздо важнее сделать нужные выводы самому. А для этого надо задать правильные вопросы.

— Гера Нафановна, в котором часу ваш муж вчера ушёл из дома? — сразу приступил к делу Новиков.

— Я вообще не знала, что он ушёл, — резко произнесла мадам Кравчук. — Мы поужинали, я немного почитала. Муж рано ушёл спать. Я потом тоже легла, а когда проснулась, его уже не было. Меня вообще разбудили ваши товарищи.

— Ваш муж занимался спортом? — спросил Новиков, гадая, говорили ли так в пятидесятые. — Пробежки? Гимнастика?

— Как и всякий советский человек, — картонно отозвалась Кравчук. — Он следил за здоровьем. У него были гантели и даже гиря.

— Я имею в виду, ваш муж мог вечером выйти, чтобы пробежаться или поплавать в речке? Или он всегда занимался только дома?

Мадам Кравчук задумалась. Потом собралась и ответила:

— Только дома или во дворе. У нас, как вы можете видеть, свой большой участок. Места, слава богу, хватает.

— Раньше бывало, что он уходил по ночам, рано утром или поздно вечером?

— Никогда, — выскочило из жены, вернее, вдовы городского головы.

— Вы часто принимали гостей?

— Ну, разумеется! — воскликнула Кравчук. — На все праздники у нас обязательно застолье. Я и сама готовила, и в столовой при Горисполкоме мы всегда что-нибудь заказывали.

— Я имею в виду не широкие праздники, а так, посидеть вечерком с друзьями.

— И такое тоже бывало. Почти каждые выходные у нас собиралась компания. Муж старался поддерживать хорошие отношения с товарищами, особенно с теми, кто ниже по должности. Он не заносился. Всегда всем помогал. — Гера Нафановна даже сделала вид, что смахнула слезинку.

— Не знакомые вам люди в последнее время не появлялись? — осторожно спросил Новиков. — Может, муж выходил к ним ненадолго, скажем, за ворота?

— Нет, — отрезала мадам Кравчук.

— А ваша дочь…

— Она вам ничего нового не скажет! — резко произнесла Кравчук. — И не надо её дёргать по пустякам! Девочке и так тяжело. — Снова вернулся слезливо-умилительный тон. — Мы же покидаем родной дом! Город скоро уйдёт под воду! Всё же останется здесь. Вы хоть понимаете, каково сейчас ребёнку?

— А сколько лет ребёнку? — спросил Новиков, подходя к стенке, на которой были развешаны семейные портреты.

— Двадцать три, — за его спиной сухо проговорила хозяйка.

Теперь Новиков затылком чувствовал, что за ним следили уже двое — Игнатьев и мадам Кравчук. Он же делал вид, что рассматривает фотографии. Отлично выполненные портреты — крупный глава семьи в паре с улыбающейся женой. Явно съёмка в студии. Он в пиджаке, с причёской на пробор. Она — ярко накрашенная, в бусах и богатых серьгах. Их дочка — потрет, по пояс, другой в полный рост. Стройная брюнетка с тонкой талией, модными начёсами и лицом киноактрисы, тоже в красивых платьях и украшениях.

— Насколько я знаю, и вы, и ваша дочь работаете на почте? — повернулся к хозяйке Новиков.

— Да, а что? — с вызовом спросила мадам Кравчук.

— Ваш муж не помогал дочери найти место получше? Например, где-нибудь… — тут Новиков чуть не ляпнул про администрацию города. — Ну, где он сам работал.

— Хотите сказать, по блату? — криво усмехнулась Кравчук. — Мой муж был не таким. И потом, наша дочь вполне может обеспечить себя самостоятельно. Она сама выучилась и сама устроилась на работу.

Новиков изобразил уважительный кивок. Хотя дочку на почту явно пристроила мамаша.

— Ваш муж хорошо плавал? — наконец спросил Новиков.

— Я уже говорила, что да!

— А вы? Любите плавать?

— Я? — немного растерянно переспросила вдова. — Какое это имеет значение?

— Ваша дочь?

— Да, она тоже хорошо плавает. Зачем вы спрашиваете?

— Просто устанавливаем обстоятельства. Можно осмотреть комнату вашего мужа?

— Нашу спальню?! — возмущённо воскликнула Кравчук. — Это ещё зачем?! Ведь обыск уже был!

— Так надо, — пришёл на помощь Игнатьев.

Вот ему перечить дама не решилась. Она повела Новикова и Игнатьева на второй этаж по деревянной лестнице. Ступени хорошо выкрашены, краска даже не облупилась. Правда, пыль начала собираться по краям. Но ничего не скрипело, доски не прогибались. Все дорожки на полу постелены ровно. Кругом шторы в складках, салфетки, тюлевые занавески на окнах. Кадка с фикусом, прямо как в старых фильмах. Правда, широкие листья тоже начали покрываться тонким слоем пыли.

Богатая спальня. Большое зеркало с трюмо, добротный шкаф, полки с книгами. И снова первые признаки пыли.

— А что вы любите читать? — спросил Новиков, с ноткой зависти осматривая великолепную домашнюю библиотеку Кравчуков.

— Я? Романы. — Гера Нафановна запахнула шаль. — Флобер, Бальзак, Мопассан.

— У вас определённо есть вкус, — улыбнулся Новиков. — А ваш муж? Любил читать?

— Только газеты, — усмехнулась вдова, и впервые у неё в облике проскочило нечто искреннее, не натянутое.

— Хобби? Рыбалка, шахматы?

— Космос, — фыркнула вдова. — Как будто здесь, на земле, забот мало. Он даже вырезал статьи из газет и выписывал научные журналы.

— Можно взглянуть?

— Ваши товарищи уже всё забрали, — скривилась Кравчук.

— Хорошо, — вздохнул Новиков. — Вы можете ещё что-то пояснить относительно произошедшего?

— Я уже всё сказала, — чётко произнесла Кравчук. — Мне нечего добавить.

— Если что-то вспомните, узнаете, захотите сообщить, или