Читать книгу - "Цепная реакция - Андрей Кивинов"

— Немедленно покинуть помещение! В музее бомба, — обрадовал командир оборотней.

— Я тут… — попыталась возразить художница, но ее бесцеремонно подхватили под локти и вынесли из зала. Один из несущих уцепился за висевший на нежной девичьей шее кулон — видимо, чтобы удержать равновесие.

Убедившись, что в зале нет посторонних, Стас приблизился к портрету мужчины, достал спецназовский нож и быстро вырезал холст из рамы. Не обращая внимания на оживший зуммер сигнализации, он свернул полотно в рулон и быстро двинулся в сторону выхода.

— Всем оставаться на местах! — проходя через зал, где держали посетителей, бросил он стоявшим вдоль стены людям. — Проверка здания еще не закончена! Взрыватель может сработать от любого движения!

Команда «разноцветных» бегом миновала вестибюль, выскочила из здания и запрыгнула в салон оборотня-автобуса. В следующую секунду тот сорвался с места, оставив после себя лишь запах сгоревшей солярки.

В музее они пробыли шесть минут. Неплохо. Даже если менты уже через пару минут окажутся на месте, они не смогут их догнать.

Сняв камуфляжный комбинезон, под которым оказалась футболка с надписью «Я люблю нефть» и легкие светлые брюки, Миронов достал из-под сиденья чертежный тубус и спрятал в него холст.

— Напротив парка притормозишь, — бросил он синему водителю.

Тот кивнул.

— Пока ложимся на дно, — обратился Миронов к оборотням. — Надо будет — дам знать. Благодарю за службу.

Ответа «Служим России!» не последовало.

* * *

— Я вправду не знаю, сколько этот кулон может стоить. — Студентка Маша виновато посмотрела на оперуполномоченного Никифорова. — Этот топаз — красивый, но недорогой. От бабушки достался. Серебра тоже совсем немного ушло… Нет, цену не скажу. Жалко просто. Сама ведь делала… А вот денег в сумочке много было! Пятьсот тридцать рублей. Сумочка на мольберте висела, с краю. Когда меня вывели, она в зале оставалась.

На самом деле опера меньше всего интересовала цена кулона. Но выяснить требовал Закон.

— Ну, хорошо… А не припомните, они меж собой говорили о чем-нибудь? Может, друг друга по именам называли? Или кличкам? Бывает, ребятки прокалываются…

— Нет. Они вообще между собой не общались. На меня только кричали… То есть кричал. Один. Главный… Знаете, я его глаза хорошо запомнила! Очень выразительные. Злые, но… умные. Думаю, что смогла бы его узнать, хоть он и в маске был.

— По одним только глазам?

— Да. А что тут странного? Чехов ведь недаром говорил, что глаза — зеркало человеческой души. В них человек действительно, как в зеркале, отражается. Хотите, попробую их нарисовать?

Сидевший за соседним столом Бухаров отрицательно мотнул головой и пододвинул девушке стопку фотографий.

— Взгляните-ка лучше на этих суперменов. Вдруг действительно кого узнаете…

Маша взяла снимки и принялась их перебирать, любуясь красивыми, благородными ликами. С таких бы картины писать.

— Ой!

— Что?! — встрепенулся Никифоров. — Узнали?

Потерпевшая отрицательно помотала головой.

— Нет, это не он. В смысле, не тот, который музей грабил… Но этого человека я в музее видела! Два дня назад.

Оперативники переглянулись. Бухаров полез за сигаретой. Не так давно, чтобы расстаться с вредной привычкой везде сосать «чупа-чупс», он прибегнул к курению. Хоть люди не шарахаются.

— Вы не путаете? — переспросил он, отбирая у Маши карточку. — Точно его?

— Точно. У меня отличная зрительная память. В «Мухе»… в академии то есть, натренировала. Правда, он тогда в очках был и при галстуке… Но это он, точно! И нос ломаный, и волосы рыжеватые…

— В очках?

— Да… И, кажется, с простыми стеклами. У меня самой со зрением проблемы, я разбираюсь.

Бухаров включил мобильник на запись. От этих потерпевших всего можно ожидать. Сначала белугами ревут, а как барахлишко вернешь, вроде обидчик уже и хороший. Жалко его…

— Так, давайте внятно и по порядку. Когда, где, с кем…

— Понимаете, я сейчас на практике, картины в нашем музее копирую. Позавчера Измайлова заканчивала, «Закат в лесу». Это наш художник, из Юрьевска. Трудная картина, но мне удалась… В общем, он подошел и сказал, что похоже получается. Видимо, хотел познакомиться. А когда я спросила, как он относится к творчеству Измайлова, он почему-то смутился и какую-ту чепуху говорить начал. Про стрельбу из лука, про момент силы… И кулон почему-то брелком назвал. Хотя в искусстве разбирается, и неплохо. Когда они с девушкой из музея уходили, я слышала, как он ей про фламандскую школу рассказывал. Ван Дейк, Рубенс… А потом…

— Стоп! — перебил Машу Юрий. — С какой еще девушкой?

— Не знаю. Симпатичная такая. Стройная, и волосы длинные… Знакомая, наверное. Но пришли они не вместе.

— А к «Портрету с букетом» этот товарищ подходил?

— Я не видела. Но в том зале он был, это точно.

Никифоров снова бросил на коллегу выразительный взгляд из серии: «Ну, что я говорил?»

— Что ж, спасибо вам! — Бухаров поднялся со стула. — Если вдруг вспомните что-нибудь еще, звоните. Вот моя карточка…

Опер вручил потерпевшей календарик с портретом Николая Баскова и написанным сверху от руки номером мобильника.

— Спасибо. — Маша убрала календарик в сумочку. — А глаза этого бандита нарисовать?

— Обязательно, — согласно кивнул «Николай Басков». — А заодно и девушку, которую в музее видели. Дома, в спокойной обстановке… Как сделаете — привозите. Хотя… Глаза рисовать все-таки не стоит. Зачем они без ушей?

— Хорошо. До свидания!

Едва дождавшись, когда за Машей закроется дверь, Никифоров пододвинул свой стул поближе к столу Бухарова.

— Ну, теперь что скажешь? Это, надеюсь, конкретные факты?

— Нет, мой друг. Он кучу отмазок приведет, зачем в музей поперся. Скажет, например, что общую культуру поднимал. В соответствие с моральным кодексом сотрудника органов внутренних дел.

— А тебе не кажется, что ему слишком много отмазок придется сочинять? На ночной клуб, на музей, на очки?

Вместо ответа Бухаров пододвинул к себе телефон и набрал номер.

— Привет, Иван Николаич!.. Ты про музей слышал уже?.. И правильно делаешь. Нечего шум поднимать раньше времени… Да, очень похоже, что те же самые. Я почему и звоню. Скажи, пожалуйста, у тебя Быков сегодня работает?.. Ну и славненько… Нет-нет, ничего серьезного. Просто кое-что проверяем… А выездов у вас не было?.. Понял… Ну, дай бог, чтоб вам реже выезжать приходилось… Значит, никто из твоих с базы сегодня не отлучался… Так… А когда?.. Понял, спасибо… Ладно, до связи!

Бухаров повесил трубку и, не глядя на напарника, глухо произнес: