Читать книгу - "Ахиллесова пята - Александр Надеждин"

В ходе вечеринки, затянувшейся практически до утра следующего дня, «Мармон», Гюссман и Мэтью оказались в одной компании, к которой присоединились еще двое французских журналистов, одна итальянка, представляющая журнал «Оджи», и одна канадка, работающая на американскую газету «Бостон Глоуб». После полуночи, в самый разгар вечеринки, вышеназванными лицами стала горячо обсуждаться тема способов и методов сбора информации в журналистской работе. Между ними вскоре разгорелся спор о том, кто из них более опытен и искушен в плане своего профессионального мастерства.

В ходе этого спора Мэтью, которая уже находилась в состоянии достаточно сильного опьянения, заявила, что она в этом смысле сможет дать всем сто очков вперед, так как она сумела обзавестись таким источником информации в российском посольстве, который всем остальным присутствующим даже и не снился. Этими присутствующими заявление Мэтью было воспринято как хвастовство, и они начали над ней подтрунивать, особенно мужчины. Тогда она, разгорячившись, сказала, что они могут ей не верить, но настанет день, когда они все смогут в этом очень хорошо убедиться. Она, правда, пока не может, до поры до времени, открыть имя этого человека, чтобы не причинить ему какого-либо вреда, но в свое время, когда это имя станет известно всем, они все только ахнут.

Вскоре после этого тема дискуссии сменилась, и разговор ушел в другую сторону. «Мармон», по его словам, через некоторое время, также в шутливой форме, попытался еще раз мягко подвести Мэтью к разговору на тот же предмет, но она не добавила к сказанному ею ранее ничего нового, заявив только, что все те, кто с ней спорил, дураки, бездари и дилетанты, и только она в своем деле самый настоящий профессионал. Чтобы не вызвать у нее лишних подозрений, «Мармон» в ходе вечеринки к данному вопросу больше не возвращался.

Под утро, когда все гости и приглашенные стали расходиться, «Мармон» вызвал такси и предложил Гюссман и Мэтью развезти их по домам. Его предложение было принято, и таким образом ему удалось установить, что в Париже Мэтью проживает по адресу: улица Виталь, дом № 37, центральный подъезд».

– Какой, какой улице? – прервал доклад Ахаян.

– Виталь, – повторил Бутко.

– Что-то знакомое, – задумчиво пожевал губами Василий Иванович. – Это где это она у нас?.. – поднял он вопросительный взгляд на докладывающего.

– Действительно, что-то знакомое, – немного сконфуженным голосом ответил тот, – я, правда, сейчас так точно...

Минаев поспешно поднялся – надо было выручать подчиненного:

– Сейчас. Найдем. Ун секунд, – он подошел к шкафу и из его крайней левой секции достал сложенную в несколько раз схему улиц и переулков города Парижа, которую тут же развернул на столе, прямо перед глазами шефа, особая любовь которого к топографии была хорошо известна даже за пределами возглавляемого им отдела. – Хорошая карта. Свежая, подробная.

Шеф неторопливо достал из внутреннего кармана пиджака плоский футляр, а из него, в свою очередь, аккуратные прямоугольные очки, позволяющие их пользователю во время чтения, периодически поднимая взгляд, оценивать складывающуюся вокруг него обстановку.

– Так... квадрат «Е-13», – нашел Минаев искомое название в прилагаемом к карте алфавитном справочнике.

– Хм, – указательный палец Ахаяна, бегло поскользив по контурам и плоскости нужного квадрата, остановился в центре вертикального катета немного завалившегося вправо треугольника, горизонтальным катетом которого являлась улица де Пасси, а в роли гипотенузы выступали авеню Поля Думе, – интересно. – Он, поставив большой палец правой руки в найденную точку, дотянулся средним до середины бульвара маршала Ланна. – Смотри-ка, почти соседи. Сколько от нас до этой рю[13]Виталь? – этот вопрос он, по всей видимости, задал самому себе, так как сразу же на него и ответил: – Километра полтора. Даже меньше.

– Н-да, очень интересно, – многозначительно качнул головой Минаев, внимательно следя за манипуляциями производящей замеры руки.

– Это, в общем-то, может ни о чем и не говорить, – услышал он справа от себя немного осторожный голос посчитавшего нужным сделать это добавление зама. – Шестнадцатый округ традиционно один из самых престижных районов города. Приезжие, естественно, кто с деньгами, всегда здесь любят снимать жилье.

– Может и не говорить, – неопределенно протянул Ахаян и, оторвав глаза от карты, поднял их на Бутко. – Значит, говоришь, престижный район? Ну и на сколько здесь один «квадрат» тянет?

– Ну... я думаю, тысяч пять-шесть, не меньше. Это если купить. А в аренду – в месяц евриков, пожалуй, двадцать – двадцать пять за метр.

– Молодец, – кивнул Ахаян в его сторону, обращаясь к Минаеву, – владеет. Агентурно-оперативной обстановкой.

– Владеет, – подтвердил Минаев. Он хотел было добавить еще какое-нибудь похвальное слово в адрес своего заместителя, но не успел.

Ахаян, оставив нематериализовавшимся его порыв, кивнул Бутко: «Ладно, пошли дальше», на что тот, вновь взяв в руки документ, постепенно становящийся для них для всех причиной все большей и большей головной боли, и, видимо, уже по привычке, снова слегка откашлявшись, продолжил:

«После получения вышеупомянутой информации, в завершение встречи, мной „Мармону“ было дано задание в очень осторожной форме, под благовидными предлогами собрать как можно более полные и подробные сведения о Мэтью, как через Сюзанну Гюссман, так и используя все иные имеющиеся у него возможности, в частности среди других его знакомых в журналистской среде и по каналам французского МИДа. Агент выразил готовность оказать нам любое посильное содействие в этом вопросе.

Никакой другой информации, которая могла бы представить какой-либо оперативный интерес, в этот раз от него больше не поступило.

В ходе встречи звукозаписывающая и иная специальная техника и аппаратура не применялась.

Признаков, свидетельствующих о том, что контакт попал в поле зрения спецслужб, не обнаружено.

Очередная встреча с «Мармоном», предназначенная для получения от него собранной за это время информации и сведений о Мэтью, назначена на 1 ноября, субботу, в 14 часов 30 минут, в Пункте ОВ-1». Подпись – Иванов.

Бутко закончил чтение, закрыл папку и, переглянувшись с Минаевым, перевел взгляд на Ахаяна, который во время чтения последних абзацев текста с невозмутимым видом продолжал свои эксперименты в области начертательной геометрии. Наконец молчание было нарушено.

– Так, – карандаш, успевший за время чтения всего отчета соорудить целую мозаику, состоящую из каких-то объемных параллелепипедов, эллипсов и иных, совсем уж замысловатых фигур, вернулся на свое прежнее место. – Что же это у нас за «Мармон»-то за такой? – не обращаясь ни к кому персонально, протянул Василий Иванович. – И с чем его едят.

Минаев, переглянувшись с Бутко, протянул шефу лежащую перед ним папку:

– Личное дело агента, Василий Иванович.