Читать книгу - "Мой ответ - нет - Уилки Коллинз"

— Вы ничего другого не можете посоветовать? — спросила Эмили.

— Пока — ничего.

— Если тетушка нам не поможет, не имеем ли мы другой надежды?

— Я имею надежду на миссис Рук, — ответил Албан. — Я вижу, что удивляю вас; но я, право, думаю, что говорю. Экономка сэра Джервиса женщина впечатлительная и любит вино. У людей такого рода всегда есть в характере слабая сторона. Если мы будем ждать случайности и воспользуемся ею, когда она настанет, мы можем еще успеть побудить ее выдать себя.

Эмили слушала его с изумлением.

— Вы говорите так, как будто я могу быть уверена в вашей помощи и впоследствии. Вы, наверное, забыли, что я сегодня оставляю школу и не вернусь? Через полчаса мне предстоит длинный путь в обществе этой противной женщины — осуждена жить в одном доме с нею! Жалкая перспектива и трудное испытание для мужества девушки — не правда ли, мистер Моррис?

— По крайней мере, у вас будет один человек, мисс Эмили, который постарается всем сердцем и всей душой ободрять вас.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, — спокойно ответил Албан, — что летние каникулы начинаются сегодня, и что учитель рисования проведет их на Севере.

Эмили вскочила со стула.

— Вы! — воскликнула она. — Вы едете в Нортумберланд со мною?

— Почему бы и нет? — спросил Албан. — Железная дорога открыта для всех путешественников, если у них есть деньги на билет.

— Мистер Моррис, как вы можете об этом думать? Я знаю, что у вас намерение доброе, — вы хороший, великодушный человек. Но вспомните, как девушка в моем положении зависит от наружных приличий. Вы поедете в одном вагоне со мною! А эта женщина гнусно растолкует ваше присутствие и унизит меня перед сэром Джервисом Редвудом в тот самый день, когда я войду в его дом! О, это хуже, чем необдуманно, — это сумасшествие, положительно сумасшествие.

— Вы совершенно правы, — согласился Албан, — это сумасбродно. Я лишился и того немногого рассудка, который у меня был, мисс Эмили, в тот день, как я встретил вас в первый раз на прогулке с вашими школьными подругами.

Эмили молчала.

— Вы обещали мне сейчас, — сказал он, — никогда не думать обо мне несправедливо. Я уважаю вас и восхищаюсь вами слишком искренно, для того чтобы низко воспользоваться этим случаем — единственным, когда я могу поговорить с вами наедине. Не спешите осуждать человека, которого вы не понимаете. Я не скажу ничего того, что могло бы досадить вам, — я только прошу позволения объясниться.

«Это может кончиться только тем, — подумала Эмили грустно, — что я обману его ожидания!»

— Я много лет имел самое худое мнение о женщинах, — продолжал Албан, — и я могу только сослаться в оправдание на единственную причину, которая в то же время и осуждает меня самого. Со мною гнусно поступила одна женщина; и мое оскорбленное самолюбие стало мстить женщинам. Подождите немножко, мисс Эмили. Моя вина получила надлежащее наказание. Я был вполне унижен.

— Мистер Моррис!

— Пожалуйста, не перебивайте. Несколько лет тому назад, я, к своему несчастью, встретился с кокеткой. Я имел сумасбродство полюбить ее всем сердцем и всей душой. Она не позволяла мне сомневаться — могу сказать это без самонадеянности, вспомнив жалкий конец, — что мое чувство к ней вознаграждалось взаимностью. Ее отец и мать (люди превосходные) одобряли наш брак. Она принимала от меня подарки, позволила довести до конца все обычные приготовления к свадьбе; она не имела даже достаточно сострадания, или стыда, чтобы избавить меня от публичного унижения ждать ее у алтаря в присутствии большого общества. Минуты проходили — а невеста не являлась. Пастора, который ждал так же как и я, попросили вернуться в ризницу. Меня пригласили вместе с ним. Вы, конечно, предвидите конец истории. Моя невеста убежала с другим. Но можете ли вы угадать, кто это был? Ее грум.[2]

Эмили покраснела от негодования.

— Она пострадала за это! О, мистер Моррис, наверное, она пострадала за это!

— Совсем нет. У нее было довольно денег, чтобы вознаградить грума за то, что он женился на ней, и она легко спустилась до уровня своего мужа. Когда я слышал о них в последний раз, они имели привычку напиваться вместе. Я боюсь, что внушил вам омерзение. Продолжу свою драгоценную автобиографию. В один дождливый день, осенью прошлого года, вы, молодые девицы, пошли с мисс Лед гулять. Когда вы возвращались обратно под зонтиками, не приметили ли вы сердитого человека, стоявшего на дороге и пристально смотревшего на вас?

Эмили улыбнулась.

— Не помню, — сказала она.

— На вас была коричневая жакетка, которая вам шла так, как будто вы в ней родились, — а такой хорошенькой соломенной шляпки я никогда не видел на женской голове. Первый раз примечал я эти вещи. Мне кажется, что я мог бы с памяти нарисовать сапожки, которые на вас были. Вот какое впечатление вы произвели на меня. После того, как я думал искренно, что любовь была одной из потерянных иллюзий в моей жизни — после того, как я чувствовал — искренно чувствовал, что я скорее решусь взглянуть на дьявола, чем на женщину, — вот до какого душевного состояния возмездие довело меня, употребив своим орудием мисс Эмили Браун. О, не бойтесь того, что я теперь скажу! И в вашем присутствии, и без вас, я стыжусь моего сумасбродства. Я сопротивляюсь вашему влиянию надо мною в эту минуту с самой сильной решимостью — решимостью отчаяния. Посмотрим опять на юмористическую сторону моей истории. Что, вы думаете, сделал я, когда полк молодых девиц прошел мимо?

Эмили отказалась угадать.

— Я пошел за вами в школу и под предлогом, будто у меня есть дочь, взял у привратника программу мисс Лед. Надо вам знать, что я приехал в ваши окрестности снимать виды. Я вернулся в гостиницу и серьезно стал соображать, что случилось со мной. Результатом моих размышлений стало решение поехать за границу только для перемены — а вовсе не оттого, что я боялся ослабить впечатление, которое вы произвели на меня! Через некоторое время я вернулся в Англию. Только потому, что мне надоело путешествовать, — совсем не оттого, чтобы ваше влияние влекло меня назад! Прошло еще какое-то время, и, к удивлению, счастье повернулось в мою сторону. Здесь открылось место учителя рисования. Я представил аттестаты и занял это место. Только потому, что жалованье было приятным обеспечением для бедного человека, а совсем не оттого, что это новое положение приближало меня к мисс Эмили Браун! Начинаете ли вы понимать, почему я беспокоил вас всей этой болтовней о себе? Я еду сегодня с вашим поездом только потому, что я чувствую умственное желание видеть самое северное графство в Англии, — а совсем не оттого, что не желаю отпустить вас одну с миссис Рук! Сумасшествие? О, да — полное сумасшествие. Но скажите мне: что делают все здравомыслящие люди, когда очутятся в обществе сумасшедшего? Они потакают ему. Позвольте мне взять вам билет, сдать ваши вещи, я только прошу позволения быть в дороге вашим слугой. Если вы горды — я буду ценить вас еще больше в таком случае — заплатите мне и таким образом держите меня на месте, приличном мне.