Читать книгу - "Время скорпионов - D.O.A."

— Что ты теперь собираешься делать?

— Подумаю. Возможно, не стоит продолжать. Я позвоню.

Ружар подхватил пальто и покинул редакцию, не обращая внимания на взгляды исподтишка.

Амель вернулась домой вечером, около половины девятого, после долгого блуждания по улицам. Она сделала все возможное, чтобы отдалить момент встречи с Сильвеном: этот страшный миг, когда ей придется сообщить ему, что в своей профессиональной деятельности она тоже потерпела фиаско. На мгновение ее посетила мысль пойти ночевать к родителям, но это было бы еще одной попыткой бегства, а их у нее уже и так накопилось достаточно.

Придя, Амель обнаружила, что квартира пуста, и от этой неожиданной отсрочки сразу ощутила облегчение. Отделавшись от пальто и сумки, она пошла в кухню заварить себе чаю. Пока закипала вода, молодая женщина пыталась вспомнить, говорил ли ей что-нибудь муж относительно своих планов на сегодняшний вечер. Вчера он тоже вернулся поздно — стаканчик вина с коллегами, плавно вылившийся в дружеский ужин. Два вечера подряд — это на него непохоже.

Тригон и Зеруаль видели, как спустя полчаса в квартире Рувьер-Балимер зажегся свет. Улица была пустынна, похолодало. Какое-то оживление наблюдалось только в маленьком местном баре «Старый Париж» на перекрестке Ватиньи и Капри, метрах в пятидесяти отсюда. Клиентов там было раз-два и обчелся.

— Вот черт, околеешь тут.

— Угу.

— Осточертело ждать.

— Угу.

— Что-нибудь еще, кроме «угу», сказать можешь?

— Угу.

— Например? — Тригон, развеселившись, обернулся к коллеге.

— Например, не могу поверить, что они снова потеряли Великолепного.

Чтобы скоротать время, Зеруаль несколько минут назад связался с другими бригадами группы. Исламист в очередной раз их сделал, и обстановка была далека от праздничной.

— Угу. Козлы.

— Угу.

— Послушай-ка…

— Что?

— Не хочешь сходить опрокинуть по стаканчику? Я бы удивился, если бы малышка сегодня вечером куда-то собралась. К тому же я уверен, что оттуда, — Тригон указал на бар, — тоже все отлично видно.

— Можно.

Незза и Карим назначили свидание у метро «Порт-Доре». Они должны были встретить нового клиента в Венсенне, а Нуари подхватил бы его по дороге. До этого он будет занят. Агент с радостью выслушал это отличающееся от обычного сообщение, не выказав удивления и не обнаружив ни малейшей подозрительной детали в поведении дилера.

И все же паранойя Феннека в последние дни дошла до предела.

Он понимал, что его засекла полиция — служба госбезопасности или контрразведка — и всегда до сегодняшнего дня успешно избегал слежки, хотя прекрасно знал, что его везение в конце концов закончится. Стоило ему выйти на связь с людьми из двадцатого округа, как сыщики садились ему на хвост. Эта тема обсуждалась с Луи, чтобы решить, какую стратегию принять: уйти, прервать всякие контакты или сигнализировать фундаменталистам о присутствии полиции. Однако никаких четких инструкций со стороны куратора не поступило. Карим должен был «действовать по обстановке» — обтекаемая формулировка, не учитывающая других проблем, с которыми он сталкивался.

Мохаммед не доверял ему. После уличного инцидента с девушкой агент почувствовал резкое изменение поведения верующего. Но имам все-таки испытывал сомнение, и этим объяснялся тот факт, что Нуари до сих пор не посвящен в тайну. Карим понял почему, подслушав разговор двух салафистов в мечети. Один из них преследовал журналистку и узнал, чем она занимается и с кем. С Ружаром.

Его служба и ухом не вела, а Карим невольно стал беспокоиться за участь Амель Балимер. Исламисты знали о ней слишком много, и тем или иным способом следовало ее предостеречь. Вечерняя встреча давала ему возможность сделать это с наименьшими потерями.

Оторвавшись от всех преследователей, Феннек прибыл к «Порт-Доре» заранее. И сразу направился на улицу Женераль-Мишель-Бизо, чтобы проникнуть в квартиру Амель. Он пока не знал, что придумать, чтобы передать сообщение. Ограничится ли он тем, что бросит записку в ее почтовый ящик, или же вызовет журналистку на разговор? Любое решение представлялось рискованным и противоречило самым элементарным правилам его ремесла.

Оказавшись на месте, агент дважды прошел мимо дома молодой женщины и не заметил ничего подозрительного. Ни одной сомнительной личности в автомобиле, ни одного салафиста в поле зрения. Какой-то не слишком оживленный бар еще открыт. Успокоившись, он занял позицию под козырьком подъезда напротив дома Рувьер-Балимер и осмотрел его фасад. Окна их квартиры были освещены, и… Они погасли.

Карим взглянул на часы. Спать еще слишком рано. Через несколько секунд осветилась лестница.

Зеруаль и Тригон сразу, с момента его появления, заметили Великолепного. Сначала они глазам своим не поверили, потом встревожились. Они знали, что журналистке угрожают и исламист не мог оказаться здесь случайно. Готовые вмешаться, если человек вознамерится войти в здание, полицейские настороженно следили за его поведением, пряча под столом руки с оружием. Но бородач ограничился тем, что встал под козырек дома напротив.

Чуть позже зажглось освещение в холле на первом этаже и Амель вышла из лифта. Она была в растерянности.

— Мать твою! — Зеруаль выругался по-арабски и даже привстал.

— Стой! — Тригон удержал своего собрата за рукав.

— Но…

— Стой, говорю.

Великолепный позволил женщине удалиться…

— Не думаю, что он здесь для того, чтобы причинить ей зло, иначе он бы уже это сделал… и пошел следом.

— Ты в машине, а я пойду за ними пехом. — Тригон экипировался взятым с собой радионаушником. — И по-быстрому подгонишь мне остальных.

Как только исламист скрылся из виду, полицейские покинули бар. По улице Фекан все пошли в направлении авеню Домениль.

Там Амель спустилась в метро.

Сервье устроился в первом зале «Канапе» возле широкой застекленной стены, служившей фасадом заведения и выходящей на квартал Рокет. Со своего места он мог видеть участок заканчивающейся тупичком одноименной улицы и наблюдать за подходами к ресторану. А также за устремившимися в ресторан промокшими пешеходами. Начался дождь. Вскоре на улице остались только торопливые случайные прохожие.

Появилась Амель. Лицо замкнутое. Незаметный знак рукой, неловкий и почти непроизвольный. Она подошла к нему — усталая, с покрасневшими глазами, по дороге заказав себе выпить. Они не разговаривали. Жан-Лу внимательно смотрел на нее. Она избегала встречаться с ним взглядом. Принесли заказ.

— Согласен.

Тут журналистка впервые взглянула ему в лицо:

— Прости, что?

— Я согласен.