Читать книгу - "Соверен - К. Дж. Сэнсом"

— Может статься, один из похищенных документов подтвердил бы мою правоту, — заметил я и ткнул пальцем в имя Сесиль Невиль, выведенное на вершине древа.

— Если кто-нибудь из ее детей был незаконнорожденным, это объясняет странную фразу, которую бросил при мне Малеверер. Когда бумаги пропали, он заявил: «Все началось с Сесиль Невиль».

— Помимо Ричарда Третьего, у этой дамочки было еще двое сыновей, — задумчиво потерев подбородок, пробормотал Барак.

— Да. Георг, герцог Кларенс, отец Маргарет, графини Солсбери, казненной в этом году. И Эдуард Четвертый, который приходится дедом нынешнему королю.

— Если существуют документы, которые ставят под сомнение законное происхождение ветви Кларенсов, королю это только на руку, — сказал Барак. — Он не преминул бы предать их широкой огласке.

— А вот заговорщикам подобные свидетельства совершенно ни к чему, — подхватил я. — Они ни за что не стали бы их хранить, напротив, постарались бы уничтожить. Значит, под подозрением оказывается Эдуард Четвертый, дед короля. Кстати, говорят, между дедом и внуком существует большое внешнее сходство.

— Но если Эдуард Четвертый не являлся сыном герцога Йоркского…

Барак осекся, устремив на меня полный ужаса взгляд.

— Значит, в его жилах течет не королевская кровь, — закончил я. — Следовательно, нынешний король имеет на престол куда меньше прав, чем представители ветви графини Солсбери. А все права короля основаны на том, что он приходится сыном Генриху Тюдору.

— В жилах которого текла лишь малая толика королевской крови.

— Именно так. Если мои предположения справедливы, жирной чертой здесь подчеркнуты имена представителей незаконной династии, — указал я на родословное древо. — Все это потомки Эдуарда Четвертого.

— А кто же был его отцом?

— Одному богу известно, что там произошло двести лет назад. Возможно, отцом Эдуарда был какой-нибудь благородный дворянин, принадлежавший ко двору герцога Йорка. Возможно, он носил имя Блейбурн, — добавил я, вскинув бровь.

Барак в ответ лишь изумленно присвистнул.

— Что-то я никогда не слыхал о знатном семействе с такой фамилией, — заявил он спустя несколько мгновений.

— Я тоже не слыхал. Но немало знатных родов оборвалось навсегда во время войны Алой и Белой розы.

— Все это более чем серьезно, — произнес Барак едва слышно, хотя в подобных предосторожностях не было надобности. Наши соседи отправились обедать, и в доме царила тишина. — За одно упоминание о том, что король принадлежит к незаконной линии, нас могут обвинить в государственной измене.

— Но если это действительно так и тому существуют доказательства, трон под королем вскоре может зашататься. Особенно если огласку получат не только документы, но и история, связанная с неприглядным поведением королевы Кэтрин. Тогда от величия короля не останется и следа. Трудно с благоговением относиться к внуку бастарда и рогоносцу. Пожалуй, Генрих станет мишенью для насмешек.

— Столь важное дело — не повод для шуток, — сердито прищурившись, осадил меня Барак.

— Вы правы. Но все же меня забавляет мысль о том, что великий Генрих на самом деле всего лишь потомок кукушонка, подброшенного в королевское гнездо. Если мои предположения верны, — продолжал я, согнав с лица усмешку, — в распоряжении заговорщиков оказались сведения, способные произвести в стране настоящую бурю. Эти сведения ставят под сомнение не только законность детей, которых когда-нибудь произведет на свет Кэтрин Говард, но и законность пребывания Генриха на троне. Полагаю, заговорщики намеревались пустить в ход столь мощное оружие, когда мятеж будет в полном разгаре. Однако подходящий момент так и не настал, ибо заговорщиков предали прежде, чем они успели привести свои планы в исполнение.

— Предали? — переспросил Барак. — Вы, верно, хотели сказать, что заговорщиков разоблачили? Человек, который сделал это, сослужил Англии добрую службу.

— Да, конечно, их именно разоблачили. А документы, с которыми они связывали столько надежд, удалось спасти. До поры до времени их спрятали в тайнике в доме Олдройда. Вне всякого сомнения, заговорщики не сомневались, что им еще подвернется случай пустить документы в ход, — произнес я, пристально глядя на Барака. — Бродерик заявил, что час падения Генриха близок. Может статься, у него есть веские основания так полагать. Ведь тайны, порочащие короля, по-прежнему находятся в руках его заклятых врагов.

— Вы хотите сказать, что назревает еще одно восстание? Но в Йорке сейчас все гайки закручены крепко-накрепко. По-моему, солдат в этом городе больше, чем простых жителей.

— Да, но король и его свита не будут находиться здесь вечно. Вскоре они уедут, а вместе с ними уедут и солдаты. Поддержание порядка в Йорке вновь будет возложено на местных констеблей. А еще неизвестно, кому принадлежат их симпатии. Сейчас жители Йорка воздерживаются от открытых проявлений недовольства, но всякому ясно: они приветствуют короля отнюдь не слишком сердечно. Не далее как сегодня мастер Уотерс упомянул, что настроение в городе оставляет желать лучшего. Кранмер сам признался, что властям до сих пор не удалось вырвать заговор с корнем. Некоторые его главари бежали, и сейчас власти, пытаясь выйти на их след, хватают тех, на кого пала лишь тень подозрения. Думаю, именно поэтому в Тауэре оказался жених Дженнет Марлин.

— А те, кто, подобно Бродерику, действительно осведомлен о планах заговорщиков, пока держат язык за зубами, — заметил Барак. — Но все это не более чем ваши домыслы. И, надо сказать, весьма опасные домыслы.

— Тем не менее эти домыслы очень многое объясняют. Например, причину, по которой выделены некоторые имена на родословном древе. Или двусмысленные выражения в «Titulus Regulus», которые до сих пор оставались для меня загадкой. А также замечание Малеверера относительно Сесиль Невиль.

— Но кто пытался вас убить? Ответ на этот вопрос по-прежнему покрыт мраком, и все ваши рассуждения ничуть его не проясняют.

— Пока нет. Но я хотя бы понял, почему заговорщики вознамерились убрать меня во что бы то ни стало. Они думают, что я успел прочесть все документы, они знают, что я связан с Кранмером. Возможно, они предполагают, что, вернувшись в Лондон, я незамедлительно сообщу архиепископу о содержимом шкатулки, а до поры храню молчание, ибо не доверяю Малевереру.

Я встал, разорвал листок с изображением родословного древа на мелкие кусочки и сжег на фитиле лампы.

— Это так уж необходимо? — удивился Барак.

— Необходимо, — кивнул я, бросив обгорелые клочки на пол и потоптавшись на них.

Внезапная мысль заставила меня задать Бараку неожиданный вопрос:

— Как бы вы поступили, будь вы заговорщиком, которому удалось избежать ареста? Предположим, вы скрываетесь где-нибудь вместе с ценными документами, похищенными из шкатулки.

Барак погрузился в задумчивость.

— Я бы выждал, пока король, его свита и охрана вернутся в Лондон, — наконец заявил он. — Потом я вышел бы из своего убежища и попытался вновь раскинуть сеть заговора на севере. Но на этот раз я остерегался бы осведомителей и не распускал бы язык перед непроверенными людьми.