Читать книгу - "Водопад - Иэн Рэнкин"

– А еще короче, Терри?

– Еще короче? Могу. «Бальфур-банк», конечно, уцелеет, даже если произойдет что-то типа недружественного поглощения, однако если к концу года баланс не покажет роста прибылей, последует показательная казнь.

Ребус задумался.

– И кого подвергнут публичному обезглавливанию в этом случае? – спросил он.

– Наиболее вероятный кандидат – Раналд Марр. Хотя бы потому, что отделавшись от него, Джон Бальфур продемонстрирует всем колеблющимся, что обладает достаточной решимостью и железной хваткой, без которых в наше время невозможно руководить успешным бизнесом.

– А как насчет старой дружбы? Неужели для нее больше нет места?

– И никогда не было, между нами говоря.

– Спасибо, Терри. Если в ближайшее время заглянешь в «Оксфорд», под прилавком тебя будет ждать большое «Джей» и большое «Ти»[21].

– Ну, с этим придется немного подождать.

– Ты опять завязал?

– Врач запретил, скотина этакая! Мы уходим один за другим, Джон!… Как мамонты.

Ребус потратил пару минут на выражения сочувствия, размышляя о своем собственном визите к врачу – том самом визите, который он снова пропустил, потому что ему приспичило позвонить Терри. Положив трубку, Ребус написал в блокноте имя Раналда Марра и обвел кружком. «Можно подумать- это он потерял дочь…» – вспомнилось ему. А теперь мистер Марр с его зеленым «мазерати» и игрушечными солдатиками может стать ритуальной жертвой… Интересно, знал ли Марр, насколько непрочно его положение, понимал ли, что легкого намека на возможность потерять деньги вполне достаточно, чтобы мелкие инвесторы заволновались и потребовали его голову?…

Потом Ребус подумал о Томасе Костелло, который за всю жизнь ни дня не работал и тем не менее купался в деньгах. Интересно, на что может быть похожа такая жизнь? Ответа на этот вопрос у него не было. Родители Ребуса были настолько бедны, что даже не владели домом, в котором жили. Когда его отец умер, он оставил им с братом всего четыреста фунтов (похороны они оплатили за счет страховки). Уже после похорон, придя в кабинет управляющего банком за своей долей отцовского наследства, Ребус не мог не задаться вопросом, что неладно в этом мире, если половина отцовских сбережений за всю жизнь равняется его недельной зарплате?

Теперь у Ребуса был свой счет в банке – главным образом потому, что он почти не тратил деньги, которые платили ему в полиции. За квартиру он рассчитался, а Рона и Саманта никогда ничего от него не требовали. Еда и напитки да еще ежемесячные квитанции из гаража, где он держал «сааб», – вот и все его расходы. Ребус никуда не ездил в отпуск и только каждую неделю покупал пару пластинок или компакт-дисков. Пару месяцев назад он задумался о том, чтобы приобрести стереосистему «Линн», но в магазине, куда он обратился, ему сказали, что сейчас этой аппаратуры на складе нет и что ему позвонят, как только она появится. Но никто ему так и не позвонил. Даже билеты на концерт Лу Рида его не очень отяготили, так как Джин настояла на том, чтобы отдать ему половину их стоимости, и к тому же приготовила ему отличный завтрак.

– Смотрите скорее – Улыбающийся Полицейский!… – крикнула Шивон, сидевшая в дальнем углу зала рядом с Мозом из Большого Дома, и Ребус сообразил, что улыбается во весь рот. Поднявшись, он подошел к ней.

– Беру свои слова обратно!… – быстро сказала Шивон и подняла руки, словно загораживаясь от него.

– Привет, Мозг! – кивнул Ребус.

– Его фамилия Моз, – поправила Шивон. – И вообще, он предпочитает, чтобы его звали Эриком.

Ребус пропустил замечание мимо ушей.

– Что это вы затеяли?… – проговорил он, разглядывая стол Шивон, заставленный компьютерами и модемами, между которыми змеились спутанные провода. Здесь были два ноутбука и две обычных «персоналки» – одна из них принадлежала Шивон, вторая – Филиппе Бальфур.

– Не полиция, а просто какой-то космический корабль «Энтерпрайз», – добавил он.

– Мы просто хотели… – начала Шивон, но Ребус покачал головой.

– Технические подробности не для меня. Скажи лучше, что нам известно о жизни Филиппы в Лондоне? О ее детстве?

Шивон задумчиво наморщила нос.

– Почти ничего. А что?

– Ее бойфренд утверждает, что ей снились кошмары, в которых фигурировал лондонский особняк Бальфуров. Она якобы бегала по лестницам, а ее преследовало что-то ужасное…

– Ты уверен, что речь шла именно о лондонском доме?

– Нет. А о каком другом доме могла идти речь?

Шивон пожала плечами.

– Вспомни «Можжевельники». Лично у меня от этого милого домика просто мурашки по спине бегают! Ржавые рыцарские доспехи, пыльные бильярдные комнаты… Каково было бедняжке расти в такой обстановке?

– Дэвид Костелло сказал – ей снился именно дом в Лондоне.

– Может быть, обычный трансфер? – предположил Моз. Ребус и Шивон уставились на него, и он смущенно опустил взгляд. – Извините, случайно вырвалось…

– Значит, ты считаешь – на самом деле Филиппу пугала именно старая усадьба? – задумчиво произнес Ребус.

– Давай пустим блюдечко по столу и спросим у нее самой, – сказала Шивон и поморщилась, почувствовав, что шутка не прозвучала. – Извини, бестактно вышло.

– Ничего, я слыхал и похуже, – отвечал Ребус. И это было правдой. Один из констеблей, помогавший устанавливать полицейский кордон вокруг места преступления, сказал приятелю: «Готов спорить, на такие дивиденды банкирская дочка не рассчитывала».

– Этот ее сон, он что – похож на хичкоковские фильмы? – уточнил Эрик Моз. – Помните – «Марни» и все такое?…

Ребус подумал о сборнике стихотворений в квартире Дэвида Костелло. Сборник назывался «Мне снится Альфред Хичкок»…

Не тот погибнет, кто грешил безбожно,

А тот, чью жизнь отнять несложно.

– Да, – подтвердил он. – Во всяком случае, насколько мы можем судить.

Шивон не составило труда расшифровать его интонацию.

– Ты хочешь, чтобы мы собрали информацию о лондонском детстве Филиппы?

Ребус сделал движение головой, собираясь кивнуть, но передумал.

– Нет, – сказал он. – Вероятно, вы правы – это слишком не по теме…

Он повернулся и пошел прочь, а Шивон шепнула Мозу:

– Это вполне в его стиле… Чем идея дальше от темы, тем она любезнее его сердцу.

Моз улыбнулся и положил руки на кейс. Он снова принес его с собой, но еще не открывал, и Шивон по-прежнему не знала, что там лежит. После совместного ужина в пятницу вечером они расстались, и она поехала домой. В субботу утром Шивон отправилась на своей машине на север – на футбол. Она ехала одна, хотя при желании могла бы подвезти кого-нибудь из друзей-болельщиков. Дорожную сумку Шивон собрала еще с вечера, благо вещей ей требовалось совсем немного. Ей повезло – она сразу нашла комнату в гостинице и, оставив там сумку, отправилась на матч. Эдинбуржцы выиграли, и у Шивон сразу поднялось настроение. Она с аппетитом поужинала в уютном итальянском ресторанчике, потом вернулась в гостиницу и завалилась на кровать. В поездку она взяла только «уокмен», несколько кассет и пару романов в бумажной обложке – ноутбук с подсоединенным к нему мобильником остался дома: Шивон уже давно хотелось провести без Сфинкса хотя бы одни выходные. Ей хотелось не думать о нем, не ломать голову над его идиотскими заданиями, но увы – она не могла о нем не думать. Чуть не каждый час Шивон спрашивала себя: что, если дома ее ждет новый мейл?… В конце концов это ей настолько надоело, что в воскресенье она нарочно вернулась домой как можно позже и сразу занялась стиркой. Ноутбук стоял у нее на столе, но Шивон упрямо не желала поддаваться сжигавшему ее любопытству и азартному стремлению снова вступить со Сфинксом в борьбу.