Читать книгу - "Черный ящик - Майкл Коннелли"

Босх, все это время стоявший, придвинул стул и уселся.

– Могу я просмотреть две другие папки?

Гант передал ему материалы, и Босх начал бегло изучать содержимое. Это не были полноценные дела об убийствах. В папках хранились общие сведения о бандах, где об этих преступлениях упоминалось лишь вкратце. Сами дела находились у детективов, возглавлявших расследования. И если Босху понадобятся подробности, придется либо делать письменный запрос, либо просто ненадолго заглянуть к сыщикам и попросить разрешения ознакомиться с документами.

– Типичные случаи, – заметил Гант, пока Босх читал. – Начинаешь приторговывать не на том перекрестке или разводишь амуры с девицей не из того квартала, и тебя приговаривают к смерти. А Трумонта Стори я добавил сюда, поскольку его убили где-то в другом месте, а труп потом просто подбросили.

Босх оторвал взгляд от бумаг и посмотрел на Ганта.

– Почему это показалось тебе важным?

– Его могли прикончить свои. Члены его же банды. Разделавшись с чужаком, бандиты всегда оставляют тело на месте убийства. Зачем лишняя возня, если на то нет особой причины? А в данном случае напрашивается самое простое объяснение. Они хотели скрыть, что Стори стал жертвой разборок внутри своей стаи. Его труп подкинули во владения «Семи троек», и складывалось впечатление, что убили его, по всей вероятности, на своей территории, а потом перевезли на вражескую, словно он сам перешел границу.

Босх стал делать заметки, но Гант лишь пожал плечами.

– Учти, это всего лишь рабочая версия. Расследование продолжается.

– Такие рабочие версии на пустом месте не рождаются, – возразил Босх. – Что тебя натолкнуло на эту гипотезу? Ты специально занимался этим случаем?

– Ты же знаешь, я не из убойного подразделения. Моя задача – вести разведку. Но меня приглашали для консультаций. Правда, было это еще тогда – три года назад. И на самом деле я знаю только, что дело пока не раскрыто.

Отдел борьбы с уличным бандитизмом с годами разросся в огромную и почти самостоятельную организацию, формально являвшуюся частью полицейского управления Лос-Анджелеса. У них было свое подразделение для расследования убийств, свои оперативники, своя разведка и специальная группа для работы с населением.

– Ладно, допустим, ты только консультировал, – сказал Босх. – И все-таки, что ты выяснил три года назад?

– Начнем с того, что Стори стоял достаточно высоко в иерархической пирамиде, о которой я тебе рассказывал прежде. А на таком уровне нередко начинаются свои конфликты. К вершине рвется каждый, но когда ты до нее добрался, нужно постоянно быть начеку и посматривать, не метит ли кто на твое место.

Гант жестом указал на папки в руках Босха.

– Ты отлично сам все понял, только взглянув на фото. Он подпустил к себе кого-то слишком близко. Здесь ты попал в яблочко. Знаешь, как часто при бандитских убийствах стреляют в упор? Почти никогда. Только если стрельба начинается в тесном помещении вроде ночного клуба или ресторана. Но это большая редкость. Как правило, эти ребята не приближаются к жертве и не вступают с ней в личный контакт. Но вот в случае с Тру Стори произошло именно так. А потому сразу возникла версия, что это дело рук самих «Сикстиз». Некто стоящий в пирамиде еще выше посчитал, что от Стори надо избавиться, и приказ исполнили. Но главное здесь другое. Его вполне могли убить из того пистолета, который ты отслеживаешь. Верно, ни свинца, ни гильзы так и не нашли, но характер нанесенных повреждений соответствует девятому калибру, а теперь, когда с помощью Руфуса Коулмана ты определил, что та «Беретта-девяносто два» имела к Трумонту Стори непосредственное отношение, наша прежняя теория становится еще более правдоподобной.

Босх кивнул. Многое в этих рассуждениях представлялось ему вполне логичным.

– И все же ваш отдел так и не смог установить причину происшедшего?

Гант покачал головой:

– Нет, наши люди и близко не подошли к разгадке. Тебе нужно понять одну важную вещь, Гарри. Правоохранительным органам многое известно только о самой нижней части пирамиды. На уличном уровне, поскольку только он нам и виден.

В устах Ганта это прозвучало как признание, что отдел борьбы с уличным бандитизмом (или сокращенно УБ) в основном имел дело с мелкими торговцами наркотиками и преступлениями в их среде. Если убийство не раскрывали в первые сорок восемь часов, то уже вскоре приходилось переключаться на новое дело. Это была война на износ с обеих сторон.

– Что ж… – вздохнул Босх, – тогда давай вернемся к убийству Уолтера Реджиса в тысяча девятьсот девяносто втором году, смертный приговор которому привел в исполнение Руфус Коулман, после чего угодил за решетку на всю катушку. Коулман сказал, что получил и пистолет, и инструкции у Тру Стори, выполнил задание и вернул пистолет ему же. Но, по его словам, не сам Стори распорядился разделаться с Реджисом. Тому тоже кто-то давал инструкции. У вас есть хоть какое-то представление, кто именно? Кто приказывал убивать членам «Роллинг-Сикстиз» в девяносто шестом?

Гант лишь снова покачал головой. Ему постоянно приходилось это делать в разговорах с Босхом.

– В то время меня еще не было в отделе, Гарри. Я служил простым патрульным на юго-востоке. И, сказать по правде, мы все очень долго были наивны в своем подходе к проблеме. Мы даже провели тогда спецоперацию против банд. Помнишь ее?

Босх помнил. Стремительный рост численности уличных банд и связанный с этим резкий скачок преступности напоминал тогда «кокаиновую эпидемию», охватившую город в 1980-х. Полиция Южного Централа не справлялась с огромным объемом работы и решила нанести массированный удар в виде специальной операции под кодовым наименованием ЖУТЬ – «Жители Лос-Анджелеса против уличных торговцев». Уже никто не помнил автора этого «гениального» сокращения, но над ним поиздевались всласть, утверждая, что полицейские потратили куда больше времени и сил, трудясь над названием, чем на осуществление самой операции. И в самом деле, ЖУТЬ навела страху только на самые низы преступной пирамиды, срывая розничную торговлю зельем, но почти не затронув командной верхушки. И неудивительно. Рядовые члены банд, занимавшиеся сбытом наркотиков и выполнявшие самую грязную работу по запугиванию и расправе с конкурентами, редко знали больше, чем им было положено, да и этой скудной информацией не спешили делиться с правоохранительными органами.

Это были по большей части молодые парни из Южного Лос-Анджелеса, совсем еще юнцы, но уже решительно настроенные против защитников порядка. Вскормленные на расизме, наркотиках, полном равнодушии общества, разложении семейных традиций, лишенные возможности получить хоть какое-то образование, они вскоре оказывались на улице, где обнаруживали, что могут за день заработать больше, чем их матери приносили домой после месяцев честного труда. К тому же им помогал утвердиться в своей правоте новомодный рэп, несшийся из магнитол проезжавших мимо машин, – живи по своим законам, и плевать тебе на полицию, как и на всех остальных так называемых добропорядочных граждан! Аресты и тюрьмы воспринимались ими как неизбежная часть жизни в банде, необходимая школа, чтобы пройти процесс созревания, возможность повысить свой статус среди себе подобных. Помощь полиции не могла принести никакой пользы, наоборот – делала тебя изгоем в бандитской семье, а это почти всегда означало смертный приговор.