Читать книгу - "Фам фаталь - Валентина Демьянова"

– Можно! Особенно если одна везешь хозяйство на своих плечах. Ты у нас такая бессребреница, потому что живешь за моей спиной и ни о чем не думаешь. Тебя ведь не интересует, где я беру деньги на твой кофе, правда? И на какие шиши я покупаю тебе фрукты, ты тоже никогда не спрашиваешь! А еще нужно платить за свет, за газ, за лекарства. Нужно ремонтировать крышу, а средств, между прочим, нет.

– Прекрати немедленно! Не желаю об этом слышать!

– Конечно, не хочешь! Зачем тебе это?

Почувствовав, что еще немного – и эта парочка окончательно рассорится, я толкнула дверь и вошла в комнату. Первым делом обежала глазами стены и, конечно, ни одной картины не обнаружила. Чего скрывать, вопреки здравому смыслу в душе у меня теплилась робкая надежда, что хоть одно из его полотен сохранилось в доме опального художника. К сожалению, ничего, даже отдаленно напоминающего живопись, я не увидела, но зато заметила следы тщательно скрываемой бедности. Увидев меня, сидящая в кресле хрупкая женщина сердито сверкнула глазами:

– Кто вам разрешал войти? Ника, что это значит?

Несмотря на преклонный возраст, у нее еще хватило бы характера выставить меня вон, и я, стараясь опередить, зачастила:

– Татьяна Петровна! Извините меня за бесцеремонное вторжение, не сердитесь и выслушайте. Всего несколько слов. Я почитательница таланта вашего мужа. Считаю, что он незаслуженно забыт, и хочу написать статью о его трагической судьбе.

– Не нужно было его убивать, тогда и трагической судьбы не было бы, – отрезала она и снова яростно сверкнула глазами.

Я смотрела на жену Галлера и восхищалась. Тяготы жизни и пережитые страдания наложили на ее внешность свою неизгладимую печать, но силу духа сломить не смогли. Она, эта сила, ясно читалась в ярких голубых глазах, молодо глядевших на меня с испещренного морщинами старческого лица.

– Но это же не мы... Да и давно все произошло... А наша газета выходит тысячными тиражами. О вашем супруге и его картинах узнает огромное количество людей. Что в этом плохого?

– Это для вас, молодых, давно, а для меня это страшное событие случилось вчера. Я все помню и ничего не забыла.

– Тем более! – подхватила я. – Значит, нужно все рассказать, чтоб и другие не забывали.

Пожилая женщина хмыкнула:

– Да нет! Я лучше воздержусь. Так спокойнее.

– Вы боитесь! – догадалась я. – Но теперь другие времена.

– Возможно, – равнодушно проронила она, – но я усвоила один очень важный урок: чем меньше о тебе знают, тем лучше. Безопаснее. О моем муже много писали, и кончилось это для всех нас очень печально.

Она опять яростно сверкнула глазами и неожиданно громко крикнула:

– Ничего рассказывать не буду! Убирайтесь!

– Ответьте только на один вопрос, и я уйду.

Я была уверена, что после такой наглости жена Галлера вспылит и запустит в меня чем-нибудь тяжелым, но она настороженно ждала продолжения.

– Куда делись картины вашего мужа?

Неожиданно для меня она тихо рассмеялась;

– Ах картины! Вот в чем дело! А статья, значит, только предлог, чтобы явиться сюда. Надо же! Как всем не дает спокойно жить коллекция моего мужа! Его самого давно уже нет, а стервятники все никак не могут успокоиться. Все рыщут вокруг, все вынюхивают в надежде заполучить то, что им никогда не принадлежало.

Женщина оборвала смех и резко сказала;

– Вопрос не ко мне! Ничего не знаю! Меня забрали ночью вместе с мужем, и после этого я десять лет, с тридцать восьмого по сорок восьмой, провела в лагерях Магадана. А когда вернулась, из всего имущества мне вернули только вот это.

Она жестом указала на стоящую рядом дочь.

– И вы не пытались выяснить, куда все делось?

Она снова усмехнулась:

– Это уже второй вопрос, но я и на него отвечу. Нет, не пыталась.

Я собралась спросить о картине с маской, но она не дала мне открыть рта:

– Я ответила на два вопроса. Это больше, чем вы могли рассчитывать. Теперь уходите. Ника, проводи даму.

Жена Галлера глядела на меня с нескрываемой насмешкой, уверенная, что последнее слово осталось за ней, но я не двинулась с места. Упрямства и наглости мне не занимать, а так как я чувствовала, что другого разговора у нас уже не состоится, то решила идти напролом.

– Еще вопрос. Последний. С кого ваш муж писал картину женщины с маской? Кто ему позировал?

Ее голубые глаза стали похожи на две колючие льдинки.

– Вы плохо знаете творчество моего мужа. Он такой картины никогда не писал!

Глава 8

Дом Галлеров я покидала не в лучшем состоянии духа. Мало того, что визит закончился неудачей, так еще, выйдя на крыльцо, увидела приткнувшуюся прямо рядом с моим джипом нахальную «девятку». Не то чтоб ее появление стало для меня сюрпризом. Отправляясь в Дербеневский переулок, я знала, что тащу за собой «хвост» и воспринимала это со смирением. Неудобно, но раз не отделаться, нужно терпеть. Однако и парень, со своей стороны, должен был соблюдать правила игры и хотя бы делать вид, что ему до меня дела нет. А этот наглец и не думал скромно держаться в сторонке.

– Ну погоди, ты у меня сейчас понервничаешь. Будешь знать, как таскаться по пятам, – цедила я, усаживаясь в машину.

Ударив по газам, я прытко понеслась по переулку, распугивая копошащихся в пыли жирных кур. Мой преследователь, надо отдать ему должное, тоже не дремал. С места тронулся почти одновременно со мной, но пришлось ему несладко. Эти дороги и для моего джипа не подарок, а уж для его драндулета... В боковое зеркало я видела, как подпрыгивала на ухабах его таратайка. Того и гляди, на ходу развалится, но мне нахала абсолютно не жаль. Сам напросился!

Оставив преследователя далеко позади, я вырулила на центральную улицу, благонамеренно сбросила скорость и не спеша покатила к гостинице.

Не успела войти в холл, как навстречу из кресла поднялся молодой человек:

– Ну наконец-то! Где вы так долго ходите?

– Той суммы, что я дала, оказалось недостаточно? Стакан воды и порция мороженого стоят дороже? – холодно полюбопытствовала я.

– При чем здесь это? – возмущенно изогнул смоляные брови красавец.

– Ни при чем? Что же вам от меня в таком случае нужно? Насколько помню, ничего другого я не заказывала.

– За