Читать книгу - "Искушение Ворона - Дмитрий Вересов"

– И вы полагаете, что у нас в Ордене нынче складывается похожая ситуация?

– У вас превосходные чутье и интуиция.

– Это одно и то же.

– Тем не менее, надеюсь, у нас здесь никто не хочет такого же развития событий, как в романе?

– Вы угрожаете или констатируете?

– Из двух названных мотивов – безусловно второй… Мне по сути моей профессии полагается функционировать по цепочке: анализ – детерминация – констатация…

– Разве ваши миллиарды и первая позиция в списке Форбса – это деньги за работу врача-диагноста?

– Разумеется, не только! Я не закончил цепочку. Как и в любой науке – а я все же полагаю себя прежде всего именно ученым, а потом бизнесменом, – полная цепочка, выражающая задачи моей деятельности выглядит таким образом: анализ – детерминация – и… и постановка, обращение явления или ситуации себе в утилитарную пользу.

– Да, эта достаточно циничная парадигма современной науки в обществе мне знакома, но вернемся к вашим баранам, вы говорили о ситуации в Ордене и аналогиях с Марио Пьюзо.

– Да, в Ордене тоже есть два явных течения, это представители традиционного воззрения на мировые процессы и проблемы, где деньги олицетворяются исключительно нефтью…

– Петти, Хаммонд и Макмиллан?

– Да, Петти, Хаммонд и Макмиллан. По их мнению, весь механизм управления миром сводится к вульгарной схеме: ОПЕК – лондонская нефтяная биржа – наши авианосцы в Персидском заливе… Они привыкли так управлять все пятьдесят последних лет и хотят рулить миром еще лет сто…

– Но схема продолжает исправно работать!

– Да, но прогресс подсказывает возможности более быстрых денег и, что немаловажно, при наименьших накладных расходах, включающих содержание армады авианосцев и братание со средневековыми персидскими феодалами…

– И носитель этого прогресса вы?!

– И я…

– Расскажите подробнее, тут ведь и ваш этот русский Барковский?

– Он только малая часть… Весь фокус в том, что мировая экономика – настолько сложная и нестабильная математическая конструкция, что ее гораздо легче выводить из состояния равновесия, чем уравновешивать. И что самое главное, явления дестабилизации могут даваться меньшей затратой средств, чем усилия по приведению в равновесный порядок той же схемы с ОПЕК и ценами на нефть на лондонской бирже…

– То есть можно делать быстрые деньги на неких искусственно создаваемых потрясениях экономики? Это и есть ваш «бизнес со скоростью мысли»?

– Именно! И мы готовы вести его в рамках деятельности Ордена с вашей, разумеется, поддержкой…

– Барковский? Но мы уже договорились.

– Не только Барковский. Занимаясь математикой применительно к экономическим моделям, мы разработали эффективную систему провоцирования, создания нестабильных состояний систем с видимым устойчивым равновесием. У нас даже объявился юный гений, которого мы успели перехватить, пока он не заявился на Нобелевскую премию. Мы буквально его за фалду стокгольмского фрака изловили и тут же засекретили его работы под семь печатей синей бороды, дав ему в пять раз больше денег, нежели бы он получил в Нобелевском комитете…

– И этот парень работает на вас?

– На нас, если лично вы этого захотите.

– А почему вы решили поделиться таким сокровищем и не снять сливки в одиночку?

– Да если бы снимать сливки пришлось с какой-нибудь Венесуэлы или Гондураса, тогда – признаюсь, дабы не показаться неискренним – делиться бы не стал…

– Что? Неужто будем разорять весь мир?

– Пока не весь.

– Одну шестую часть суши? Россию с Барковским?

– Да нет же, Россия большая, но не столь денежная, ее мы тоже почешем… Но у нас есть реально готовые модели тряхнуть юго-восток: Малайзия, Сингапур, Южная Корея. Плюс Латинскую Америку – Аргентину, Венесуэлу… Пока…

– Что вам нужно от меня?

– Формально утвердить наш план на заседании Капитула…

– И тем вы застрахуетесь на случай разоблачений в искусственном разорении экономик целых регионов?

– Да, мне нужно прикрытие Ордена, и за это я готов делиться…

– С Орденом?

– И лично с вами… Отдельной строкой.

– А вы даете себе отчет в том, какому риску я подвергнусь, лоббируя в Капитуле ваш проект?

– Да, и более того…

– Что?

– Я связываю гибель вашего супруга…

– С…

– Да…

Здесь запись оборвалась…

Берч поглядел на подчиненных.

– Что скажете, господа?

И господа ответили долгим молчанием.

Берч понимал, что глупо ожидать от Гребински и Макгвайера каких-либо смелых высказываний по поводу услышанного. Особо важными расследованиями занимался Девятый отдел, и вся информация, которая крутилась в нем, имела статус не только особой государственной значимости, но и строжайшей секретности. Отделы не могли обмениваться подобной информацией без разрешения директора ФБР. И теперь, если директор знакомил их, начальников других отделов, с информацией из чрева Девятого отдела и притом сам начальник Девятого отдела в беседе участия не принимал – такие обстоятельства наводили на мысли, что либо будут сливать начальника отдела, либо будут сливать сам отдел. А если так? То кого назначат? Или с каким отделом сольют «девятку»?

Приглашенные были в явном замешательстве.

Но Берч и не ждал от Гребински и Макгвайера, что они тут же примутся делиться с ним ассоциативным рядом своих соображений… И покуда невидимые бури проносились по нейронным цепочкам надкорковых областей их мозгов, Берч поставил новую кассету…

– Первый голос принадлежит известному вам политику, а второй – покойному лорду Морвену. Запись архивная, старенькая, но небезынтересная…

Берч нажал на кнопку.

– Ваши гребаные доктора в своих лабораториях полностью провалились с программой СПИДа… – сказал первый голос.

– Мы признаем неудачу, – отвечал второй.

– Вы обещали, что передохнут все цветные, что вирус будет работать строго избирательно, а где же его гребаная избирательность? Мрут вполне белые люди…

– Да, наших ученых постигла неудача, но мы работаем над совершенно новым вирусом, поражающим иммунную систему и дыхательные пути, и на этот раз яйцеголовые обещают полный успех, болезнь будет поражать исключительно желтых и узкоглазых.

– А сами-то не боитесь? Ведь внешне вы тоже ох как похожи на япошку!

– Нет, сэр, я не японец, с моими генами все чисто… На этот раз мы запустим вирус в самый густонаселенный регион.