Читать книгу - "Черный Лотос - Лора Джо Роулэнд"

Дзюнкецу-ин неприязненно скривилась, но все же представила вошедшего Рэйко:

— Доктор Мива, храмовый лекарь.

Узнав о причине визита Рэйко, доктор покосился на гостью и произнес, звучно втягивая воздух сквозь редкие зубы:

— В таком случае не буду мешать. Постараюсь зайти в более подходящее время.

— Да уж извольте, — ответила Дзюнкецу-ин, не столько предвкушая встречу, сколько радуясь избавлению.

Но тут в разговор вмешалась Рэйко:

— Не окажете ли честь присоединиться к нашему обществу?

Ей было нужно узнать, для чего секта наняла лекаря, — устав других храмов этого не предусматривал. К тому же в ее распоряжении оказывался еще один свидетель.

— Если хотите, — чуть ли не зловеще добавила настоятельница.

Доктор Мива проскользнул в комнату и присел возле Рэйко. От него исходил едкий запах химикалий, а на блекло-зеленом кимоно виднелись пятна и подпалины.

— Как случилось, что вас наняли в храм? — спросила Рэйко, озадаченная его нищенским видом. Все врачи, каких она знала, выглядели чистыми и опрятными. Да и что за микстура могла пахнуть так странно?

— Я обучался медицине у одного знаменитого лекаря из Камакуры. Проработав подмастерьем и выучившись, я решил попытать удачи в Эдо. По прибытии мне посчастливилось встретить первосвященника Анраку, который и предложил мне эту должность.

Фразы доктора перемежались хлюпающими вдохами. Говорил он, слегка повернув голову в сторону Рэйко, словно боялся смотреть на нее прямо. «Возможно, не хочет оскорбить меня своим уродством», — думала Рэйко. Вместе с тем в нем ощущалась некоторая напряженность.

— В чем же заключаются ваши обязанности? — спросила она.

— Первосвященник Анраку оказал мне честь, избрав меня в помощники: лечить хворых, слепых, убогих и душевнобольных, приходящих к нему за спасением. — Голос Мивы преисполнился гордости. — Я также врачую монахинь, священников, послушников и сирот, когда тем случается заболеть.

— Тогда вы, должно быть, знаете Хару? — встрепенулась Рэйко и заметила, как Дзюнкецу-ин метнула на Миву предостерегающий взгляд.

— Да, а что? — опасливо спросил доктор.

— Что вы можете сказать о ней?

— Хару — очень любопытный случай.

Всхлип, выдох. Доктор искоса окинул Рэйко взглядом, от которого у нее поползли мурашки по телу.

— Она страдает от острого дисбаланса двух начал природы, шести внешних болезнетворных факторов и семи чувств[6].

Доктор Мива продолжил лекторским тоном:

— В теле Хару слишком много инь, отрицательного начала. Она пребывает под воздействием хань и хо, внешнего и внутреннего жара. Чувства, которые в ней преобладают, есть ну и чин…

«Гнев и удивление», — мысленно перевела Рэйко.

— Физически Хару здорова, чего нельзя сказать о ее духе. Я назначал ей лечение, пытался избавить от симптомов.

— А какие у нее симптомы? — поинтересовалась Рэйко, начиная всерьез опасаться, что его вердикт будет не в пользу Хару.

— Своеволие, заносчивость, лживость, галлюцинации, — перечислял Мива, — распущенность, необязательность и непочтительность к старшим.

Сказанное им подкрепляло оценку, данную Дзюнкецу-ин девушке, придав ей основательность диагноза.

— Вы считаете, Хару устроила поджог? — спросила Рэйко.

Доктор и настоятельница еще раз переглянулись. Под ее властным взором лицо Мивы превратилось в маску покорности.

— Мой ответ, как ученого, — да. Пылкая натура Хару, без сомнения, пробуждает в ней сильную тягу к огню и насилию.

Судя по всему, доктор Мива и Дзюнкецу-ин взялись погубить Хару вместе, несмотря на взаимную неприязнь. Рэйко видела, как глаза-щелки доктора загорелись похотью, когда он украдкой скользнул по ней взглядом. Она подавила невольную дрожь и тут же заметила, с какой яростью следит за ними настоятельница. Казалось, она настолько привыкла быть в центре внимания мужчин, что не могла простить даже заведомо презираемому Миве пренебрежение собственной персоной. Вот она вздернула подбородок и прижала кожу под ним пальцем. Подобное поведение Рэйко порой замечала за женщинами в возрасте, завидующими ее молодости, красоте и обаянию.

— Интересно знать, почему вы пытаетесь убедить меня в том, что поджог и убийства — дело рук Хару? — сказала она своим собеседникам.

— Мы просто хотели вам показать, какова она на самом деле, — ответила Дзюнкецу-ин. — И нам, естественно, хочется, чтобы расследование закончилось как можно скорее, виновный был схвачен и мы могли оправиться от этого крайне досадного недоразумения.

— Может, вы кого-нибудь покрываете? — спросила Рэйко без обиняков.

Настоятельница мрачно воззрилась на нее, словно их необъявленное соперничество на миг сорвало с нее личину обходительности.

— Если бы мы этого хотели, то утаили бы историю с Хару, поскольку она, несмотря на причиненные беды, все же одна из нас.

— Секта Черного Лотоса законопослушна. Преступников мы не прячем, — вторил доктор с присвистом.

— Если не ошибаюсь, в порче имущества или в нанесении кому-либо телесного вреда она не замечена, — произнесла Рэйко, теряя терпение.

Парочка явно навязывала ей предвзятое мнение о Хару, при том что она, Рэйко, и без того была готова им поверить. Пусть доктор и настоятельница считают девушку ненадежной, пусть само их присутствие здесь наводит на размышление о репутации секты, но, быть может, они и впрямь действуют из лучших побуждений?

— Зачем Хару могло понадобиться поджигать дом?

— В отместку, — отозвалась Дзюнкецу-ин. — У нас борются с непослушанием, и Хару часто наказывали: лишали еды, запирали одну в комнате, заставляли молиться. Это ее разъярило, вот она и решила выместить злость — устроила пожар.

Доктор Мива согласно кивал. Рэйко внутренне сникла, хотя и не подала виду. Если Хару действительно такова, какой ее описали, она вполне могла руководствоваться местью, совершая поджог. Неужели это же толкнуло ее и на убийство?

— Была ли она знакома с погибшими? — спросила сыщица.

— Никто здесь не знает, кем были женщина и ребенок, — ответил доктор Мива.

Рэйко заметила, как он отвел взгляд и сцепил руки. Пальцы у него были неестественно длинные, в многочисленных шрамах от ожогов и бурых пятнах.

— Уверена, какие-нибудь побирушки. Забрались туда переночевать, — сказала Дзюнкецу-ин и разгладила свое одеяние, завистливо поглядывая на шелковое кимоно собеседницы. — Мы даже не знали, что там кто-то был, да и Хару, видимо, тоже. Чужие заботы ее не волнуют. Она не стала бы проверять, пусто в доме или нет, прежде чем поджечь его.