Читать книгу - "Смерть навылет - Анастасия Монастырская"

К вечеру у меня кружилась голова. Ни один нормальный человек не может вынести столько событий за один день, особенно если он голодный. Мне даже в буфет не выбежать за плюшкой, посетитель за посетителем, звонок за звонком.

Первыми, разумеется, позвонили любимые родственники.

— Эфа! Ты жива? — надрывалась в трубке перепуганная Клара. — Сейчас сюжет по телеку показали. Сказали, что убили молодую и красивую девушку. Я думала, что тебя! Странно, почему тебя не убили, если ты молодая и красивая?! Эфа, почему ты молчишь?!

Обожаю свою бабулю! То, что на нашем факультете есть помоложе и сексапильнее, Кларе в голову не приходит.

Дед был лаконичен:

— Нормально, Эфка, прорвемся! Ты столько убийств распутала, что и не привыкать. Собирай доказательства, вечером обмозгуем, вмиг твоего убийцу на чистую воду выведем.

Фима и Соня вырывали друг у друга трубку:

— Эфа! А крови много было? А погоня? А, правда, что это серийный маньяк?! А почему ее называли Мессалиной?

Тьфу! Они неисправимы. Как и Ольга:

— Эфа, ты не рассмотрела, а какая на ней была помада? Очень интересный оттенок. Благородный, приглушенный цвет. Может, при тебе ее сумочку открывали? А? Эфа, не шипи, пожалуйста, для меня это очень важно. Я полгода такую помаду ищу!

Не было при Варваре сумочки, не было. И про помаду ничего не могу сказать: может, оттенок и благородный, но под скотчем не разберешь.

К шестнадцати ноль-ноль прибыли разъяренные родители Вари Громовой, в сопровождении охраны и новых супругов. Вопреки ожиданиям, на их лицах не было и тени горя, только раздражение.

— Немедленно снимите это! — заявил мне депутат Громов, ввалившись в кабинет.

— Как вы могли допустить?! — возопила депутат Громова, прибывшая вслед за мужем. — Снимите! Это! Немедленно! — указательный палец ткнулся в район моего декольте.

После небольшой перебранки выяснилось, что депутаты требуют убрать дневник их дочери с сайта нашего факультета. Только и всего. Про смерть Вари они даже не заикнулись, у меня даже закралась крамольная мысль: а знают ли они об этом?

Оказалось, знают. Но особых эмоций не испытывают. Последнее заявление, разумеется, не для прессы. Для прессы подготовлен другой пресс-релиз, где есть все необходимые выражения: "убиты горем", " обращение к президенту", "создание независимой комиссии по расследованию", "требуют наказать виновных", "политическая подоплека" и так далее.

— Вы не понимаете, как может сейчас повредить этот дневник! — жаловалась тем временем высокопоставленная мамаша, приникнув к фляжке с коньяком. Я профессионально оценила дизайн емкости. Ох, произведение искусства. В такой даже очень хороший коньяк покажется бодягой. — Подумать только, моя дочь была нимфоманкой! Какой позор! Если об этом пронюхают мои оппоненты…

— Думаю, они уже пронюхали. Так что нет смысла убиваться по этому поводу. К тому же с трудом вериться, что вы были не в курсе относительно ее сексуальных пристрастий, — не сдержала иронии я.

— Конечно, я ничего не знала, — на меня уставились два неправдоподобно зеленых глаза, опушенные столь же неправдоподобными ресницами. Мои комплименты стилисту-визажисту. — Откуда?! Вадик, ты ведь тоже не догадывался? Вадик! Скажи, что ты не догадывался!

Вполне понятно, что Вадик, он же папаша несчастной Вари, ни о чем не догадывался. Он бы и про сайт не проведал, если бы добрые люди из Законодательного Собрания не сказали. И распечатку не поднесли на блюдечке с серебряной каемочкой.

— Так вы снимите эту гадость? — в двадцатый раз спрашивал он, насилуя дорогие инкрустированные четки из красного дерева. Странное дело, четки мусульманские, а Громов вроде как и православный! "Ну, за религию!" — сказал князь Владимир, упившись до чертиков.

Я кивала, мол, конечно, снимем, какие проблемы?! Однако интуиция подсказывала: так просто эту "гадость" не снимешь. Джокер не позволит. Поэтому она будет висеть ровно столько, сколько он захочет. Ну, вот, приехали: я начинаю думать о нем всерьез.

Депутаты шумно поднялись: папа уронил четки, мама, запрокинув изящную голову, сделала последний глоток из дорогой фляги. Они уходили с чувством выполненного долга. В приемной Громовых ожидали их верные половины и не менее верная охрана. Жизнь продолжается. И вечный бой, покой нам только снится! Вот только для Вари этот покой уже стал холодной реальностью. Никому она не нужна. Ни до, ни после смерти.

— Скажите, а вам ее, что, совсем не жаль? — вырвалось у меня напоследок.