Читать книгу - "Пятый угол - Йоханнес Марио Зиммель"

Спустя два дня некий капитан Клермон из ведомства по розыску военных преступников появился в штаб-квартире британской секретной службы в Ганновере, расположенной в огромном реквизированном здании. Он пришел навестить изящную красавицу блондинку, одетую в женскую форму лейтенанта, которая несла службу в своем кабинете на третьем этаже. В руках дамы была лупа, блестящими глазами она рассматривала дорогой браслет. В дверь постучали. Браслет и лупа моментально исчезли. «Войдите», — крикнула дама.

Вошел мужчина, называвший себя капитаном Клермоном. Дама за письменным столом громко вскрикнула и, побледнев как смерть, вскочила. Прижав руки к щекам, она ошеломленно зашептала: «Не может быть… Томми… ты?»

Сжав губы, Томас смотрел на красивую бессовестную княгиню Веру фон Ц., с которой он когда-то познакомился в Париже в ее бытность любовницей нацистского спекулянта Лакулайта; его княгиня Вера, его милая возлюбленная, это испорченное существо, эта совершенно непредсказуемая и аморальная личность, которая еще тогда, в Париже, была готова на все ради денег.

— Томми, какая радость! Ты благополучно пережил эти времена… ты теперь у французов, — лепетала она и бросилась ему на грудь. Он решительно освободился.

— Ну, ты и стерва, — сказал Томас, — с каких пор ты работаешь в паре с этой свиньей Валентином?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, дорогой, — ответила с улыбкой княгиня.

— Еще раз так назовешь меня, врежу, — предупредил Томас Ливен. Вера повторила. Он влепил ей пощечину. Они молча вцепились друг в друга — в кабинете британской секретной службы в Ганновере.

Пять минут спустя Вера, почистив перышки, сидела в своем кресле. А Томас, тоже приведший себя в порядок, расхаживал взад и вперед, пытаясь педагогически воздействовать на эту представительницу древнего дворянского рода:

— Ты асоциальное существо. Алчное и подлое.

Она потянулась, как кошка:

— Ах, чепуха. Томми, иди лучше к своей маленькой Вере. Придуши меня немного, как ты это сделал только что.

— Сейчас опять схлопочешь, — предупредил он. — Твой поступок — самый подлый, самый низкий… Граф Вальдау — твой родственник, да или нет?

— Ах, этот! Старая нацистская вонючка! — она захохотала.

— Замолкни! Два дня назад твой благородный дружок Валентин обыскивал дом графа. Точнее говоря, цветочные горшки. Единственное, что заинтересовало его во всем доме, оказались цветочные горшки. Сейчас же прекрати смеяться! Какое свинство! Чья была идея? Твоя или его?

— Ну ты и скажешь! Конечно, моя. Пьер чересчур глуп для таких тонких ходов.

Он остановился перед ней, уперев руки в бока:

— Тонкий ход! Ты не лучше какой-нибудь омерзительной нацистки!

— Помолчи лучше. При чем здесь мораль, особенно когда дело касается этой нацистской свиньи Вальдау? Ведь все драгоценности он добыл мошенническим путем при третьем рейхе!

— Может быть, — сказал Томас. — Если его драгоценности мошеннического происхождения, тогда они принадлежат прежним владельцам — при условии, что таковые отыщутся, — или государству, но ни в коем случае не вам обоим!

— Ах, боже… какой ты славный… какой необузданный… такой идеалист… Знаешь что, Томми, идем ко мне. У меня здесь роскошная квартира. Когда-то в ней тоже жил один старый нацист!

— Надеюсь, ты не думаешь всерьез, что я еще когда-нибудь в жизни переступлю порог твоей квартиры, — сказал Томас.