Читать книгу - "Дополнительное расследование (т.2) - Леонид Юрьевич Шувалов"

— Честно говоря, ничего, кроме своих репортажей... или почти ничего, — сознался я. Действительно, мало внимания уделял литературе, и это было моей ахиллесовой пятой.

— Оно и видно, — констатировал Олег. — А проблема, что происходит со временем, меня очень занимает.

Сам посуди, мы крутимся как белки в колесе. Стремимся одновременно переделать с десяток дел. И чем активнее работаем, чем больше нагрузки, тем незаметнее пролетают месяцы, годы.

— Время спешит, забывать о том нельзя, — вклинился я. — Это довольно банальная истина, Олеша.

— Конечно, банальная. Только о банальных вещах мы и задумываемся меньше всего, всё рвемся в дебри, чащи, клондайки... Я же задумался и сделал кое-какие выводы. Начнем с того, что время, наряду с пространством, одна из основных форм существования материи, выражающаяся в закономерной последовательной смене одних явлений другими. Главный вывод теории относительности Эйнштейна состоит в том, что время и пространство существуют не сами по себе, в отрыве от материи, а находятся в такой универсальной взаимосвязи, в которой выступают как стороны единого и многообразного целого. Доказано, что течение времени и протяженность тел зависят от скорости движения этих тел и что структура или свойства четырехмерного континуума (пространство-время) изменяются в зависимости от скопления масс вещества и порождаемого ими поля тяготения. Открытие неевклидовой геометрии опровергло кантовское учение о времени как внеопытной форме чувственного восприятия. Исследования Бутлерова, Федорова и их последователей обнаружили зависимость пространственных свойств от физической природы материальных тел, обусловленность физико-химических свойств материи пространственным расположением атомов. Значит, можно сказать, что и время является физической величиной, а именно одним из сложных видов энергии. Если допустить это, то станет очевидно, что все виды энергии, да и другие свойства материи — постоянно меняющиеся величины. Изменяется скорость света, интенсивность излучений и так далее. Причем зачастую происходит это в силу причин, о которых мы не имеем никакого понятия.

За последние сто лет воздействие человека на планету, проникновение в природу физических законов нашего мира неуклонно возрастает. Неизмеримо повысились уровень и интенсивность мышления. К примеру, сегодня мы занимаемся также одним из сложнейших видов энергии — биополями...

— Извини, но ты, кажется, ушел в сторону. При чем здесь биополя и время? А кроме того, о быстротечности времени говаривали и древние. Возьми того же Платона, Конфуция...

— Я выдам еще одну банальную истину: в природе все взаимосвязано. Моя гипотеза заключается в том, что чем выше интенсивность мышления и соответственно больше энергетический потенциал биополей, тем выше скорость времени.

Пока я не могу привести конкретных фактов. Однако возьмем пример из области схоластики: то, что мы называем акселерацией, или ранним развитием детей. Я наблюдал за своей Ленкой, которой семь лет (отлично помню себя в этом возрасте), и могу уверенно сказать, что, хотя я и не был самым глупым среди сверстников, она обгоняет меня по умственному развитию того же периода, по диапазону увлечений и интересов лет на пять, а то и больше.

Значит, на каком-то нейронном уровне мозг ребенка получает импульсы, стимулирующие и ускоряющие его работу, затем подключаются и физиологические аспекты. Но ведь преждевременное развитие подразумевает и преждевременное старение. Кстати, аналогичная вещь прослеживается не только на наших детях, но и на людях среднего поколения. Не случайно за последнее время произошел резкий скачок в плане невротических заболеваний и психических расстройств.

— Все это смахивает на фантастику, — заметил я. — Ты случайно не переквалифицировался в писатели?

— Пока нет. Есть одна задумка, каким образом можно подтвердить мою гипотезу. Хочу собрать приборчик, тем более что в ближайший месяц у нас будет затишье, основные разработки закончены. На носу коллективный отпуск, а нескольких способных ребят я попрошу остаться и помочь...

Помню, мы еще некоторое время обсуждали эту тему, а затем разошлись по комнатам.

Идея Олега меня поразила, хотя и думалось: что, если это не фантастика, а истина, но страшноватенькая?

На следующий день мы расстались и закрутились по своим орбитам. Несколько раз общались по телефону. Я знал, что дела у Олега не клеятся, хотя в чем, он не уточнил. Затем позвонила Татьяна, его жена, которая жаловалась на непонятные раздражительность и странности в повелении мужа и интересовалась, не знаю ли я причины этого. Обещал заглянуть к ним. Однако в тот же вечер, а вернее, ночью раздался звонок в дверь. Открыв, я увидел Олега. Больше всего меня поразил не его поздний визит, а тот факт, что он, ни слова не говоря, прошел на кухню и поставил на стол бутылку коньяка. При этом он явно находился «под мухой». Это было невероятно! Отвращение Олега к спиртному не раз служило в наши юношеские годы поводом для плоских шуточек и острот над ним.

Я занялся чаем. Присели. Выпили. Помолчали.

— Что произошло? — не выдержал я.

Олег издал смешок, от которого у меня по телу поползли мурашки.

— Что? — переспросил он. — Да почти ничего. Не знаю, как и начать... Еще подумаешь: свихнулся!

— Ладно, кончай интродукцию. Выкладывай. Ближе к телу! — я начал потихоньку заводиться.

— Помнишь мою идейку о времени?

— Еще бы, — с чувством сказал я. — Она мне три ночи спать не давала.

— В общем, приступил я к разработке прибора. Поначалу все шло гладко. Даже успел провести макетные испытания. А когда занялся окончательным монтажом, началась чертовщина!

Однажды прихожу на работу, а со стола исчез один из основных блоков схемы. В лаборатории нас было только трое. Слава и Рейн — отличные, испытанные ребята. Сам я вечером ушел последним и собственноручно поставил лабораторию под сигнализацию. Целое расследование провели. На третий день выяснилось, что блок смахнула со стола в корзину уборщица.

Я стал осторожнее, все схемы, чертежи, расчеты стал хранить в сейфе. Через две недели пожар в лаборатории. Сейф-то остался цел, а вот содержимое... Потом озверело начальство и заставило заняться разработкой, практически не по нашему профилю. Потом серьезно заболела Ленка... Потом...

Олег приложился к бутылке и посмотрел на меня дикими глазами.

До сих пор я самонадеянно считал, что меня невозможно чем-либо по-настоящему испугать. Оказалось, ошибся... Даже с моим филологическим образованием было понятно, что количество «случайностей», выпавших на долю Олега, вышло за рамки логики и здравого смысла.

Стены квартиры угрожающе надвинулись. И даже моя маленькая кухня, где я так любил читать и работать, больше не казалась уютной, а напоминала мрачный подвал алхимика.

— Что же случилось потом? — спросил я.

— Еще