Читать книгу - "Эффект присутствия - Михаил Юрьевич Макаров"

в два счета отправим тебя, зёма, досиживать неотбытые десять месяцев. В суде подобные представления проходят со скрипом, на первый раз судья вполне может ограничиться предупреждением, а в марте истечет срок, в течение которого можно предъявлять претензии к лицу, досрочно освободившемуся. Да и документы в суд готовят сотрудники милиции общественной безопасности, а не криминальной. Значит, снова придется обосновывать необходимость этого телодвижения, тратить время, которое на вес золота. Еще один плюсик от такого расклада — реверанс в сторону уголовного розыска, после неприятной истории с Казанцевым он лишним не будет. Пусть парни закатают Шустрова в «корки»[144], пусть сотрудничает.

«Все правильно делаю», — ставя точку в своих сомнениях, Саша раздавил в пепельнице дотлевший до фильтра окурок.

Пятнадцать минут у умчавшегося по делам начальника ОУРа вылились в томительные полчаса. Кораблёв то и дело беспокойно поглядывал на часы, до начала совещания оставалось чуть больше пяти минут. Он не мог покинуть кабинета, оставив в нем адмарестованного, который коротал время, изучая вывешенный на стене разноцветный график дежурств личного состава на декабрь прошлого года. Выход Саше виделся единственный — попросить кого-нибудь из оперативников приглядеть за Шустровым до возвращения хозяина кабинета, а самому срочно выдвигаться на совещание. Кораблёв высунулся из двери, краем глаза держа карманника в поле зрения. К соседнему кабинету неторопливо приближался оперуполномоченный по линии «Антиквариат» Савченко. На приветствие исполняющего обязанности зампрокурора он ответил едва заметным кивком. Саша, естественно, не забыл, как на осмотре места происшествия по двойному убийству Савченко проигнорировал его указание о поквартирном обходе дома десять по улице Васнецова, около которого нашли расстрелянный автомобиль.

Но выбора у Кораблёва не было, и он торопливо изложил оперу свою просьбу. В тёмно-карих смышлёных глазах того промелькнули искорки ехидства, при этом выражение скуластого лица старшего лейтенанта оставалось бесстрастным.

— У меня люди вызваны, — негромко ответил Савченко и скрылся в своем кабинете.

Кораблёв матюгнулся, ему был знаком подобный тип людей, делающих все наперекор другим и получающих от этого удовольствие.

«Ничего земля круглая, пересечемся. Не век ты будешь на антиквариате, на мёртвой линии сидеть! — зарубку впрок Саша сделал, но проблемы это не решало. — Позвоню дежурному, пусть уводят арестованного. Блин горелый, кабинет все равно не бросишь открытым. Ну Сан Саныч, ну экстремал!»

В этот момент со стороны аварийного выхода донеслись громкий топот и тяжкое дыханье. Начальник ОУРа, перепрыгивая через две ступеньки, преодолевал последний лестничный марш.

— Извиняя-аюсь, Александр… Миха…лыч, — с трудом переводя дух, сбивчиво объяснял Борзов, весь потный, с малиновым лицом, — учите… учительница по русскому не отпускала…

Не вдаваясь в подробности, по какой причине какая-то учительница осмелилась преградить майору милиции дорогу на службу по охране правопорядка, Кораблёв подхватил свой скарб и быстрым шагом двинул по коридору.

Удаляясь, он слышал зычные окрики начальника розыска:

— Савченко?! Че делаешь?! Ничё?! Спусти жулика в спецприемник. Да не сейча-ас, а сейчас, ёксель-моксель!

К двери кабинета Птицына, в котором в течение последнего года проводились соответствующие мероприятия, канцелярской кнопкой была приколота бумажка, оповещавшая, что на этот раз совещание будет проводиться в кабинете начальника КМ.

Саша поспешил на второй этаж. Приемная между кабинетами начальника УВД и его первого заместителя оказалась забитой служивым народом: «эмрэошники», «рубоповцы», оперативники розыска, участковые инспекторы, всего человек под пятнадцать. В глубине гудящего столпотворения почесывал неряшливую бородку, покряхтывал Боря Винниченко.

— Добрый день! — Саша громко поздоровался сразу со всеми, а руки пожал только стоявшим поблизости двоим-троим.

— На…н-начальство н-не о…опаздывает, на…начальство за-задерживается. Д-да, А-а-александр Ми…Михалыч? Т-только вас д-дожи…д-да-аемся, — с ехидством сообщил Сутулов. — Т-там с-следователь с о-о-областной п-прокуратуры п-приехал, — он ткнул ежедневником в сторону двери.

«Следователь областной прокуратуры? Откуда он взялся? Неужели шеф решил вопрос? Но когда он успел позвонить? Вчера после обеда он на работе так и не появился. Сегодня с утра? И сразу следователь примчался? Прямиком в милицию на совещание? Фантастика!» — в голове Кораблёва бродячим роем загудели вопросы.

Интрига, впрочем, продолжалась недолго. Через тамбур Саша вошел в просторный кабинет. За приставным столом сидели двое, лицом к входу — Птицын, при виде Кораблёва он поднялся. Саша отметил некоторую растерянность в лице подполковника. Спиною к дверям располагался мужчина в темно-синем прокурорском мундире, худой, с вытянутым затылком. Устроив острый локоть на спинке стула, он поворачивался медленно, всем корпусом.

Это был старший прокурор отдела по надзору за следствием, дознанием и ОРД Хоробрых. Неожиданное появление его не сулило ничего хорошего, зональник из всей палитры красок различал единственный цвет — густо-чёрный, сажевый, имел устоявшуюся репутацию мизантропа.

Кораблёв поздоровался с вышедшим ему навстречу и.о. начальника криминальной. Отгоняя мысль, что протянутая им надзорнику рука может по-дурацки повиснуть в воздухе, произнес преувеличенно бодро:

— Здравия желаю, Андрей Леонидович! Какими судьбами на нашей многострадальной земле?

Хоробрых пришлось ответить на рукопожатие, ладонь его оказалась костлявой, холодной и неприятно влажной.

— В прокуратуру области поступил сигнал, что расследование по уголовному делу производится ненадлежащим образом, — бесцветным голосом ответил зональный прокурор. — После совещания я проверю в милиции ОПД, потом в прокуратуре изучу уголовное дело. Завтра утром мне докладывать о результатах проверки руководству.

Обращения по имени, по отчеству Саша, разумеется, не удостоился.

«Как они все любят это магическое слово — руководство, — зло подумал он, прикидывая, где бы ему лучше присесть. — Впечатление такое, будто этот сушеный богомол во вражеское логово прибыл».

— Р-разрешите, то…т-товарищ п…п-подполковник? — из тамбура заглянул Сутулов, преувеличенно предупредительный.

— Проходите.

Кабинет стал быстро заполняться сосредоточенными людьми в дешёвой гражданской одежде и в неказистой форме мышиного цвета.

Часть третья

1

12 января 2000 года. Среда.

11.00 час. — 12.15 час.

Стрелу забили ровно на двенадцать возле автосервиса. Место для разговора с учетом ситуации подходило идеально. Спорный вопрос наличествовал, но остро не стоял, поэтому мясни[145] не ожидалось. Эстакада, с одной стороны — самая окраина города; движение — только мимо по окружной, и то неинтенсивное, в основном транзит. Всё на виду, как на блюде, и лишних глаз с ушами нет. А с другой стороны, городская черта, не надо по заснеженным проселкам черти куда в лес переться.

Инициатором встречи выступил Серега Рубайло, он порывался увидеться накануне, но Смоленцев отговорился занятостью по работе. По телефону Рубайло конкретно обозначил тему — доля в