Читать книгу - "Пожнешь бурю - Станислав Гагарин"

На высоте триста с лишним километров над Землей в космосе висели друг против друга американский пилотируемый корабль «Америго» и орбитальная станция «Россия». Когда с Земли пришел новый приказ, переносивший «Идет град» еще на один час, Брюс Гамильтон распорядился закрыть отсек полезной нагрузки, в котором была смонтирована лазерная пушка.

Питер Митчелл, второй пилот, немедленно повиновался, и распахнутые створки отсека – они уродовали аэродинамическую форму «Америго» – поднялись с бортов и сомкнулись, закрыв от взоров русских космонавтов вполне реальный теперь «гиперболоид инженера Гарина».

Не рано ли, командир? – проворчал лазерный комендор, официально именуемый «специалистом по операциям на орбите». – Через час снова открывать…

Вам так не терпится сжечь русских ребят, Сид? – спросил, оставаясь внешне бесстрастным, Брюс Гамильтон.

Я солдат, командир… И любой приказ для меня священен, – отрезал Сидней Томсон.

В это время Валерий Бут, который только что сообщил о действиях американцев, спрятавших пушку, воскликнул:

– Еще один «Шаттл», братцы! По-моему, это уже перебор…

К орбитальной станции приближался второй космический корабль.

Земля, – позвал полковник Митрофанов, – я – «Буран»! Пожаловали новые гости…

Успокойся, «Буран», – с легким смешком ответила Земля. – Это свои.

Когда Брюс Гамильтон увидел русский пилотируемый корабль, идущий к орбитальной станции, астронавт включил двигатели.

– Уходим, – облегченно вздохнув, произнес он.

Главный Архитектор «вольных каменщиков» принял бывшего теперь уже пресс-координатора Комитета семи в рабочем кабинете. Кабинет ничем не напоминал о принадлежности его хозяина к могущественной организации, о которой распространялось и продолжает распространяться такое множество мифов, что трудно уже отделить правду от вымысла. Большая просторная комната напоминала нечто среднее между кабинетом бизнесмена, подвизающегося в области индустрии досуга и и артистической студией богатого дилетанта, расположенного к искусству, не чурающегося модернизма и отдающего должное старому доброму реализму.

Джон Галпер бывал прежде в этом кабинете только два раза. В первый раз здесь ему поручили войти в Комитет семи и направлять должным образом его работу, Во второй свой визит пресс-координатор знакомил хозяина с планом «Миннесота».

И вот третье посещение, от него зависело для Джона Галпера все.

Как и в предыдущие визиты, он старался не озираться по сторонам, делая вид, что его не смущает странное соседство картин эпохи Возрождения с работами Сальватора Дали, Анри Матисса и Марка Шагала, сосуществование скульптур Полибия, добытых в раскопках на Апеннинах, и конструкций Рува Лосотберга – электросварщика из Вены, получившего за нашумевшие «Абракадабры из металла» премию Рокфеллеровского фонда.

Теперь Джона Галпера не удивляло отсутствие в кабинете Великого Магистра той символики, которая так поразила его воображение, когда он, тогда еще студент первого курса колледжа Святого Петра в Юдиксвилле, проходил обряд посвящения в начальную ступень братства.

… Мрачный подвал с могучими сводами, черные углы, куда не проникал свет колеблющегося пламени семисвечных ритуальных подсвечников, голубые пятиконечные звезды Моисея, шестиконечные Давида и восьмиконечные Соломона на черных бархатных портьерах, укрывавших священный ларец со свитками Торы. Старшие братья в длинных плащах с капюшонами, надвинутыми на лица, и лишь глаза видны в прорезях, испытующе глядящие на молоденького неофита.

А громовые слова торжественной присяги – клятвы, текст которой повторял дрожащим голосом Джон Галпер? Он помнил их всю жизнь… И как выводил на листе пергамента собственное имя, обмакивая гусиное перо в кровь из левой руки, которую надрезал старинным кинжалом командор местной орденской ложи.

Джон Галпер попал в «братство вольных каменщиков» не только потому, что определен туда по происхождению, принадлежности к клану, который уже много веков поставлял ордену высокопоставленных масонов. Еще до посвящения, когда Галпер не был до конца осведомлен об истинных целях «братства», его привлекала гуманистическая направленность деятельности «каменщиков», которую масоны всегда выпячивали, привлекая на свою сторону непосвященных. Возникнув три тысячи и более лет назад как тайная организация жреческих корпораций древневосточных государств, в просвещенные времена новой истории масонство заманило к себе Вольтера и Гайдна, Марата и Робеспьера, Моцарта и Гете. Да и кого из образованных людей оставит равнодушным «культ гения», лозунги социальной справедливости, призывы к расцвету культуры для всего человечества…