Читать книгу - "Преступники. Факел сатаны - Анатолий Алексеевич Безуглов"

с удочками… Я бросила Евгения Тимуровича и скорее к машине… Так что вы, Ольга Арчиловна, правильно догадались…

— Вы в то утро были в брючном костюме, а почему явились на работу в платье? — спросила следователь.

— Запачкалась. Кровь кое–где все–таки попала на костюм, когда тащила Баулина… С этого момента жила в постоянном страхе. А уж когда узнала, что из Москвы приехали следователи, и вовсе потеряла покой… Стали расползаться слухи. Разное, конечно, болтали. Но я–то знала, что к чему!.. Начали о Кленовой говорить. Смотрю, и вы ею крепко заинтересовались… Между прочим, когда мы первый раз беседовали с вами в кабинете Баулина, меня так и подмывало намекнуть насчет Кленовой… Сдержалась. Подумала, что будет лучше, если вы от других узнаете. А то ввяжусь и еще хуже будет.

— Мы и вашего бывшего мужа подозревали, — сказала Ольга Арчиловна.

— Ну, насчет Юры я не сомневалась — разберетесь… Подозревать Рогожина… Смешно! Хотя я и видела его машину неподалеку от того места. Рогожин что–то чинил, лежа под «Жигуленком»… Потом узнала, что Регина Эдуардовна была здесь, ее долго допрашивали, возили в дом Евгения Тимуровича… А я все молила бога: пронеси, господи! Дура, конечно! Но уж такова натура человеческая — хватаешься за любую возможность, за соломинку… Авось, мол… Теперь–то ясно: ох как глупо!.. Это я окончательно поняла, когда дошли слухи, что вы интересуетесь моей жизнью. Откуда, мол, машина, японский видеомагнитофон и другие вещи… О бабушке спрашивали, Варваре Леонтьевне… Дело ясное — влипла… А тут еще такая история. Один большой московский начальник, Пляцковский, неожиданно со скандалом забрал из клиники свою жену. В тот день, поздно вечером, завалился ко мне Банипартов. Есть, говорит, разговор, старуха… Вась–Вась обычно вежливо со мной, а тут грубо, словно приказывает… Пошли мы в гараж, чтобы мой жених не услышал. Банипартов с ходу ошарашил меня: швах твое дело, старуха! Могут арестовать каждую минуту… Я ему: за что? Он даже не слушает. Смотри, говорит, если заметут, то молчи… О чем, спрашиваю, молчать–то? Он говорит: о том, что я деньги давал Баулину в долг, не то потянут и меня. А чем больше людей проходит по делу, тем хуже. Значит, групповщина, шайка… Я и так все время как на раскаленных углях, а тут и вовсе душа в пятки ушла… А Вась–Вась продолжает: на все вопросы отвечай — не знаю, не помню, не видела, не слышала, не была… От всего отбрыкивайся. У меня, говорит, на этот счет есть опыт… Последние слова как–то пролетели мимо моих ушей, тогда не придала значения, а теперь понимаю… Самое главное, твердит мне, не признавайся, что стреляла в Баулина… Я так и села… Не стреляла, кричу, истинный крест!.. Он погрозил пальцем, усмехнулся, говорит: меня не проведешь, видел, как в тот день ты ехала с Лавутки… Ну, я рассказала, как было дело… Банипартов спрашивает: где наган? Говорю: здесь, в гараже спрятала. А наган действительно лежал в ящике для инструментов, завернутый в купальную шапочку Евгения Тимуровича… Банипартов разозлился. Дура, говорит, мозги твои куриные! Разве так прячут? Наган, мол, заберу и так заныкаю, что тысяча следовательских ищеек не найдет… Он взял наган за дуло, завернул в свой носовой платок и положил в карман. Шапочку отдал мне, а я забросила ее в лопухи у забора. Когда Вась–Вась уходил, то погрозил кулаком и предупредил: смотри, хоть слово скажешь — кранты тебе… Потом нашли убитого Ростовцева, и я сразу поняла, что это Банипартов его… Я всегда боялась Банипартова, а после такого — еще больше! Думала: уж если он Ростовцева убил, то меня и подавно не пожалеет… Вот поэтому и молола вам всякую чепуху… Ох, Ольга Арчиловна, вы не можете представить, как трудно носить в себе весь этот ужас! Сейчас рассказала — и на душе легче стало, честное слово!.. Может, я что–то пропустила, спрашивайте…

— Расскажите о нагане, — попросила Дагурова.

— Ах да! Вам это важно знать… Понимаете, месяца три назад к нам в клинику привезли Мурашкина. Он охранником работал, уже лежал у нас до этого… Поступил Мурашкин в бессознательном состоянии. В кобуре — наган. Верхние казенные вещи с него сняли, надели наши, больничные. А наган я положила в сейф. Думала: будет выписываться — возвращу… А он погиб…

Орлова рассказала историю, которую Ольга Арчиловна уже знала со слов Латыниса.

— После смерти Мурашкина никто за наганом не приходил… Я раз сказала об этом Баулину. Он ответил: надо будет, придут — оружие ведь… Ну, я успокоилась… А дня за четыре до покушения заходит ко мне Евгений Тимурович, говорит: дай наган. Я думала, что его затребовали с работы Мурашкина. Даже обрадовалась: гора с плеч! — Она прерывисто вздохнула. — Если бы я знала, чем обернется…

— Аза Даниловна, вы сказали, что, услышав про смерть Ростовцева, сразу подумали на Банипартова. Почему?

— Так ведь Вась–Вась взял у меня наган в тот самый вечер…

— Я о другом, — поправилась следователь. — Из–за чего, по вашему мнению, Банипартов убил Ростовцева?

— Вот этого не знаю, Ольга Арчиловна. — Заметив недоверчивый взгляд следователя, Орлова уточнила: — Вась–Вась не любил Аркадия Павловича. Как–то при мне так выразился о нем: надутый пузырь… А вот за что он его — понятия не имею.

— Ладно, вернемся к взяткам… Баулин просил вас брать с больных?

— Нет, — поспешно сказала Орлова. — Он ни разу не просил… Я же рассказала, с чего все началось… Да и ни у кого вымогать не приходилось — сами давали.

— А у Бульбы? — напомнила следователь.

— Это уже по инерции, — опустила голову обвиняемая. — Дурацкая натура моя!

— Значит, Баулин не понуждал вас, — уточнила Дагурова, которую несколько поразило, что Орлова пытается как–то выгородить профессора.

Та, словно угадав мысли следователя, грустно произнесла:

— Я, конечно, могла соврать. Но не думайте, что перед вами сидит совсем уж подлая тварь… Я тут за несколько дней всю свою жизнь вспомнила… Дальше, конечно, мрак, но не хочется быть неблагодарной стервой! Да и грешно сваливать на человека, который находится при смерти. Тем более он–то раскаялся, хотел доказать, что сам над собою суд совершил… А у меня, честно говоря, духу не хватило бы.

Прежде чем задать очередной вопрос, Дагурова выдержала паузу.

— В какой пропорции вы делили деньги?

— Как правило, я отдавала Евгению Тимуровичу половину.

— А в отдельных случаях?

— Иногда оставляла больше.

— Почему себе брали больше?

— Так ведь я и рисковала больше, — серьезно ответила Орлова. — Если бы донесли, то на меня.

— А ценности? Картины, хрусталь, антиквариат? Как делились?

— Картины меня