Читать книгу - "Три рэкетира - Ярослав Зуев"

– Стреляй, Андрюша, вот они! – закричал Бандура-старший, отправляя пулю за пулей куда-то в полный мрак. – Справа, справа отсекай!

Андрей вскинул автомат. Указательный палец правой руки впился в спусковой крючок. Автомат сухо закашлял. Трассеры прочертили мглу, в ушах зазвенело.

– Справа обходят! – не своим голосом надрывался отец. И тут в него попали. Потом – еще и еще. Бандуру-старшего подбросило. Его словно било током через невидимый кабель. А убить никак не могло.

– Батя! – завыл Андрей. – Батя! – Вылез из-под брони, встал в полный рост. Дал длинную очередь – веером. Автомат судорожно задергался в руках. А затем что-то разорвалось прямо над ухом. Граната, наверное. Полыхнуло перед глазами, но никакого звука он не услышал. Просто полетел, неизвестно куда, влекомый взрывной волной. В полной тишине. Будто в вакууме. Уши вышли из строя.

Нечто подобное Андрею довелось испытать в детстве, когда он с мамой и папой ездил отдыхать на море. Улизнув из-под присмотра родителей, Андрей отправился купаться в шторм и едва не погиб. Тогда он на собственной шкуре понял смысл выражения «игрушка в волнах». Теперь тот давний ужас вернулся. Андрей летел по воздуху, не чувствуя ни рук, ни ног. Затем его шваркнуло о склон. Автомат куда-то исчез. Андрей медленно съехал вниз, в лавине из растревоженных камней. Он по-прежнему ничего не слышал. В барабанных перепонках – одно едва различимое жужжание. Неясный шум винтов где-то на поверхности.

«Я умер, – с удивлением подумал Андрей. Но без малейших признаков страха… – Умер, так умер. Проехали».

Из мрака материализовался неясный силуэт. Склонился над Андреем и принялся тормошить за плечо.

– Дух, сволочь! – взвизгнул Андрей.

– Андрюша…

– Дух!

– Андрей?

– А?

– Андрей!

Бандура вскрикнул и… проснулся.

– Тс! – Бонифацкий приложил палец к губам, – тихо, электрик. Это я. Не кричи.

– Фух! – Андрей уселся на кровати, – фух. Ну и сон.

– Тс… – еще раз предупредил Бонифацкий. Девушку разбудишь…

– Какую девушку? – Андрей протер глаза. За окнами светало.

– Сколько времени?

– Скоро пять, – коротко бросил Бонифацкий. Он был полностью одет. – Дело есть. Нужна твоя помощь. Вставай.

Слева от Андрея зашевелилась во сне Кристина. Тихонько застонала, переворачиваясь на спину. Боник прошелся оценивающим взглядом по ее обнаженному телу и лукаво подмигнул Андрею:

– Хороша! Пошли. Дело есть, говорю.

Андрей пошарил по кровати в поисках одеяла, но то куда-то запропастилось.

– Ты чего? – недовольно зашипел Андрей, – свихнулся, дядя? Ни свет, ни заря. Какое дело, блин?

– На сто миллионов, – прошипел в ответ Бонифацкий. – Дело есть дело. Давай, пошли.

Андрей поднялся. Натянул трусы и брюки. Взяв в руки кроссовки и рубашку, вышел за Боником из комнаты. На пороге Боник обернулся, бросив на спящую Кристину откровенно оценивающий взгляд.

– Хороша, да? – он вторично лукаво подмигнул Андрею.

– Иди-иди, – зашипел Бандура. – Разгляделся… На чужой каравай рот не разевай.

– Извини, – они оказались в коридоре, – я просто хотел, чтобы ты быстрее проснулся. Хотя, что да – то да – глаз не оторвать.

– Что нужно? – Андрей влез в кроссовки и теперь сражался со шнурками.

– Мне позвонили, – вполголоса начал Вацик. – Нужно срочно ехать. Немедленно…

– Я здесь причем? – Андрей накинул рубашку на голое тело.

– Пешком мне из этой Сибири три часа шлепать. – Боник протянул Андрею три сотенные купюры.

– Что это?

– Как, что? Триста баксов. Забросишь меня в центр. На улицу Красноармейскую.

Андрей вылупил глаза:

– Ну ты даешь. Ты деньги не печатаешь случайно?

– Бывает, – улыбнулся Бонифацкий. – Так что ты полегче с краской. Десять минут – как из станка. Можешь считать это авансом, если надумаешь ко мне в Крым перебираться.

– Ты серьезно?

Боник кивнул. Они спустились во двор.

– Что за срочность такая?

– Товарищ позвонил. Проблемы на фирме. В Киеве, конечно. До начала рабочего дня кое с какими бумагами надо разобраться…

– Ну-ну… – протянул Бандура. На бумаги Боника ему было начхать. Кроме тех, что салатового цвета, естественно. Кроме того, как минимум половина его сознания еще пребывала в сетях Морфея. По крайней мере, ему так казалось. Они подошли к машинам.

– Слушай, – сказал Бандура разочарованно, – ничерта не выйдет… «Бимер»-то мой – без номеров. Ночью – до первого патруля доедем. И – дрова… Заметут без разговоров.

– Так возьми джип, – посоветовал Бонифацкий.

– Ага. Джип на сигнализации. А брелок Валерка на ночь – в трусы прячет. Он за свой «Патрол» кого хочешь задавит и сам удавится.

– Тогда «Мерсюк» бери.

Бандура улыбнулся – забавно прозвучало – «мерсюк». Желтый «мерседес» Атасова стоял неподалеку, под ближайшей грушей.

– Это можно, – тут же согласился Андрей. – Атасову все до лампочки. У него техпаспорт по жизни за солнцезащитным щитком катается. А доверенность на управление у меня в кармане. – Он хлопнул себя по брюкам. Дермантиновая книжечка с документами покоилась там, где он сказал.

– А что я ребятам скажу?

– Так и скажешь: Дела у Бонифацкого.

Сад был безлюден, Атасов, Протасов и Армеец успели куда-то разбрестись. Может, где под деревьями валялись, может – в дом забились. Бог их знает.

Только теперь Бандура вспомнил, как Кристина накануне завела его в комнату и без лишних слов сняла одежду. С них обоих. Потом они любили друг друга под аккомпанемент приглушенных криков Аньки, доносившихся из соседней спальни.

«Да уж, – оставалось признать Андрею, – рассказывал ребятам побасенки на тему «Боник + Кристина = любовь», чтобы вся брехня через час выплыла наружу. А все потому, что водка – враг конспирации».

«Да ладно. Им-то, какое дело? Какая разница Атасову, Протасову и Армейцу, с кем трахается Анна Ледовая? Анонимки Виктору Ивановичу никто из них строчить не станет. „Довожу до Вашего сведения…“ Не райком комсомола все-таки».

«Хотя, один черт, нехорошо получилось».

– О чем задумался? – спросил Бонифацкий.

– Ни о чем, – отмахнулся Андрей, Анна-то хоть жива? Ночью так кричала, я думал – пол-округи сбежится…

Боник осклабился:

– Если мы вам помешали – мне очень жаль…

– Нам – нет. – Бандура проверил «Мерседес». Техпаспорт лежал на месте. Ключи торчали в замке зажигания. «Ох уж этот Атасов, со своей великолепной небрежностью, – прямо находка для угонщика».