Читать книгу - "Первая леди города, или Между двух берегов - Марина Крамер"

– С чего бы? Он все прекрасно понимает.

– А мне показалось, что я ему не нравлюсь, – заметил Грег, отпивая саке из чашечки.

– А вам так важно нравиться всем подряд? Зачем вам мнение моего охранника?

– Просто я подумал, не осложню ли вашу жизнь своим приглашением.

«Господи, ну, точно, англичанин! Знал бы ты, как я сама умею осложнять себе жизнь, умер бы от избытка впечатлений!»

– Видимо, это что-то типично английское. Вот мне, например, абсолютно все равно, кто и что обо мне думает. Я всегда делаю только то, чего хочу, и говорю только то, что считаю нужным, даже если это идет вразрез с общепринятой нормой. – Она уставилась в его лицо с вызовом, ожидая, что тот ответит.

– Это чувствуется, – кивнул Грег. – Вы очень нестандартная, Марина.

– А может, у нас просто стандарты разные?

– Возможно. Но мне нравится разговаривать с вами, это редко со мной бывает – я не очень люблю подобный стиль общения с женщинами.

– Предпочитаете вести разговоры лежа, да, Грег? – прищурилась Коваль, уверенная, что угадала.

– Что-то вроде, – засмеялся он.

– А хотите, я угадаю, о чем вы думаете сейчас? – наклонившись на стол грудью, произнесла Марина. – Вы думаете, как предложить мне продолжить наше знакомство в горизонтальном положении, но, увидев меня на футбольном матче, не решаетесь, боитесь непредсказуемой реакции. Я права?

– Правы, – спокойно и серьезно отозвался он. – Но я опасаюсь не реакции, а того, что больше не увижу вас.

– Вы думаете, я откажусь? Хотите, огорчу вас согласием, Грег?

– Разве можно огорчить согласием?

– Иногда – еще как!

– Вы странная…

– О, ты еще не все видел! – перейдя на «ты», усмехнулась она, вспомнив, что в английском что «вы», что «ты» – нет разницы. – Таких странных женщин просто не бывает…

– Это по-русски называется стерва, кажется, – глядя ей в глаза, произнес Грег, и Марину как током ударило – только один человек называл ее так, только один на всем свете… Сердце забилось в предчувствии чего-то нехорошего, но отступать было не в Марининых правилах. А ей так захотелось вдруг оказаться в руках этого лощеного джентльмена, услышать, как он будет постанывать от удовольствия, сжимая ее в объятиях.

Она решительно встала и пошла к выходу из татами-рум, обернувшись на пороге:

– Чего же ты ждешь? Передумал?

Англичанин поднялся и взял ее за руку, увлекая за собой.

Они приехали в отель и поднялись к нему в номер, и, пока Грег был в душе, Коваль достала из бара бутылку текилы и прямо из горла выпила почти половину – все-таки не могла на трезвую голову оказаться в постели с едва знакомым мужиком.

К тому времени, как Грег вышел, Марина уже была сильно пьяна и готова на все. Он шагнул к ней, спуская с плеч лямки платья и прижимаясь лицом к груди. Коваль закрыла глаза, и ей вдруг показалось, что это Малыш с ней, ее любимый муж, погибший чуть больше года назад, вот он, вернулся и ласкает, как и прежде, без труда доводя до полубезумного состояния. Но, открыв глаза, она даже испытала легкое разочарование от увиденного перед собой лица – конечно же, это был не Малыш, да и как это мог быть он, если там, дома, на городском кладбище находится его могила?

– Идем в спальню, – чуть севшим голосом позвал Грег, потянув Марину в сторону второй комнаты.

Оказавшись в постели, он принялся целовать ее, и Коваль опять закрыла глаза, не в силах видеть этого лица.

«Зачем я это делаю?» – пронеслась было мысль, но пьяный мозг тут же избавился от нее, мол, нечего теперь, на полдороге, останавливаться.

В голове шумело и плыло, все-таки доза текилы была великовата, зато завтра Марина сможет спокойно списать все произошедшее на состояние полной невменяемости и не мучиться угрызениями совести.

«Ух, какая же я умница все-таки!»

Сквозь шум в ушах и состояние какой-то эйфории Коваль вдруг услышала голос Егора, произносящий отчетливо и ясно:

– Да, моя девочка… вот так, моя родная, детка моя, вот и хорошо…

Марина открыла глаза и поняла, что все это лишь бред пьяного воображения – нет никакого Егора, есть только вот этот холеный чужой мужчина, блаженно закрывший глаза и двигающийся в ней.

«Черт, точно Розан сказал – пора прекращать пить, вот уже и галлюцинации мучают, так и до „белки“ рукой подать!»

Но Грег был весьма хорош в постели, очень даже хорош, она и не думала, что так бывает. Только Егор мог так чувствовать ее, и вот, оказывается, есть еще кто-то…

Коваль так и осталась у него, не в силах возвращаться к себе и выслушивать претензии Хохла, а ведь они явно будут – не спустит же ревнивый Женька ее отсутствие в течение стольких часов!

Ночью Марине захотелось курить, и она пошла на балкон, завернувшись в махровый халат спавшего Грега. Закурив, села в кресло, сунула руки в карманы и нащупала в одном из них небольшой плоский предмет. В темноте было плохо видно, Марина поднесла вещь к глазам и обомлела от ужаса – на ладони лежала золотая зажигалка, на которой бриллиантами были выложены две подписи и дата. День их с Егором свадьбы и их автографы.

У Коваль все поплыло перед глазами, но она собрала все силы, чтобы не грохнуться в обморок и не заорать на весь Лимассол. Это не могло быть совпадением – работа штучная, она вместе с Хохлом заказывала эту вещь у его приятеля, он заверил, что второй такой не будет, да и кому нужен день ее свадьбы?

«Елки, что происходит вокруг меня? Откуда взялся этот странный мужик, откуда в его кармане зажигалка, принадлежавшая моему мужу, что вообще все это значит?!»

Она так и просидела на балконе всю ночь, до самого рассвета, крутя в пальцах предмет, помнивший прикосновения рук Егора. В спальне проснулся Грег, ходил по комнате и бормотал что-то, наконец вышел на балкон и сказал:

– О, а я ищу халат…

– А вот это ты не ищешь? – не поворачиваясь к нему лицом, спросила Коваль по-русски, подняв над головой зажигалку. – Здравствуй, Егор.

Сзади молчали. Марина встала, опираясь на свою трость, повернулась к опустившему голову Грегу, Егору, или кто он там еще был, отвесила ему пощечину и пошла в спальню, подхватив там свое платье и белье.

– Остановись, Коваль! – раздалось за спиной. – Ты не можешь уйти от меня вот так…

– А ты – мог уйти так, как ушел? Значит, и я могу!

– Я прошу – выслушай меня!

– Я не желаю ничего слышать, не желаю знать ничего, вообще не хочу видеть тебя никогда! Все, тебя нет, ты умер, разбился в день рождения, я тебя похоронила! И на этом все!

Как была, в халате, с платьем и туфлями в руках, она вышла из его номера и пошла к себе. Поднимаясь пешком на седьмой этаж, Марина столкнулась со спускающимся вниз Хохлом. Он пришел в ярость, кинулся к ней, но, увидев бледное лицо, отшатнулся: