Читать книгу - "Парик для дамы пик - Анна Данилова"

– Если бы вы были знакомы с ней, то не стали бы задавать мне множество вопросов, которые накопились у вас. Зоя – существо трогательное, нежное. Но в этом-то и заключалась ее сила, привлекавшая к ней мужчин. Она не держала меня, и я это знал. Как знал и то, что она может бросить меня в любой день. А это, согласитесь, неприятное чувство. Оно саднящее, болезненное, оно разъедает любовь изнутри. Но ради другого чувства – что ты пока находишься рядом с ней, и живешь дальше, дышишь, надеешься. Думаю, примерно такие же чувства испытывал к ней и Александр. Я уважаю этого мужчину, потому что у него куда больше терпения, чем у меня.

– Но почему она могла бросить вас в любой день?

– Потому что ее настроение менялось от слишком многих факторов, чтобы можно было увидеть в ней нечто постоянное. Она была постоянна лишь в своей красоте. Даже если она поднималась утром с постели и волосы ее были растрепаны, это все равно было прекрасно, вы понимаете? Но в это же утро она могла превратиться в волчицу, которой хочется закусить свежим мясцом. И она начинала говорить о расставании как единственном способе сохранить теплые отношения.

– Вы уходили от нее?

– Да. Три раза. Но всякий раз возвращался.

– О каком мужчине она мечтала?

– Понятия не имею. Думаю, ей нужен был тиран… Но это я сейчас так думаю, а тогда тираном была она. Она тиранила всех, кто любил ее. И основным ее оружием было как раз проявление ее нелюбви к мужчине.

Он не умел говорить, этот Бобрищев. Но Юля его поняла. Зоя, по всей видимости, искала любовь, но так и не нашла ее. А если и нашла, то совсем недавно. И у нее был мужчина, которого она любила и от которого у нее должен был родиться ребенок. Кто этот мужчина?

– Вы не предлагали ей выйти за вас замуж?

– Предлагал. Даже купил ей обручальное кольцо. Но она постоянно откладывала день свадьбы.

– Объясняла причину?

– Да. Говорила, что еще не готова. Что ей нужно подумать. Но больше всего меня бесило, когда она, вместо того чтобы заниматься мной, бралась за свои дурацкие холсты и краски. В доме становилось невозможно дышать. Запах скипидара убивал меня…

– У вас что, аллергия?

– Да! Да, если хотите знать! Аллергия на ее дурацкие выходки! Она изводила меня этим. Представьте себе, я приезжаю вечером к ней. После тяжелого дня. Я не требую от нее ужина или чистых носков, я не идиот какой. Я жду от нее ласки, нежного взгляда, а она меня не замечает. Размазывает краску по холсту, как варенье, и делает вид, что не видит меня. Не слышит. Не чувствует. Она единственная так себя со мной вела. До этого я встречался с Ирой, ее подругой. Это другая женщина. По ней можно ходить в кирзовых сапогах, и она будет от этого счастлива. И я привык к этому. Я же немолод, я видел много женщин, и они успели избаловать меня.

Он словно бы хотел сказать этим: видите, как я с вами откровенен.

«Мужское самолюбие – разверстая пропасть, куда летят все принципы, надежды, привычки…»

– Вы имеете в виду Иру Званцеву?

– Да. Уверен, вы с ней уже встречались и перемывали мне кости.

– Это она позвонила мне в ночь убийства и попросила заняться этим расследованием. Она была в шоке. Мне пришлось даже взять ее к себе, чтобы привести в чувство и уложить спать. Мы познакомились с ней в поезде… – ответила она, опередив его готовый сорваться с языка вопрос, давно ли они знакомы и в каких находятся отношениях. – Она звонила вам?

– Нет. Я узнал о смерти Зои совершенно из другого источника. Я знаю многих людей из прокуратуры. Да и в милиции у меня есть связи. Но Ира мне не звонила, нет. Она до сих пор злится на меня, простить не может, что я ушел от нее к Зое. Но, встречаясь с Зоей, я иногда ночевал у Иры. Знаете, как иногда бывает…

Она попыталась вспомнить, что о нем говорила ей Ира. На вопрос, кто такой Бобрищев, она ответила: «Мужчина. Ему за пятьдесят, но он очень спортивен, прекрасно выглядит, у него своя фирма по производству безалкогольных напитков. Мы с Женькой думали, что Николай – тот, кто Зое и нужен. Но она почему-то к нему быстро охладела. По ее словам, он был грубоват с ней, ругался матом, не признавал и не принимал ее увлечений…»

Значит ли это, что Зоя сама рассказывала своим подругам о Бобрищеве или других мужчинах? Ведь если послушать Иру, то Зоя была «раковиной-беззубкой», с одной стороны. А с другой, откуда же тогда Ира могла знать об ее отношениях с Николаем Бобрищевым? Уж не от самого ли Николая, который плакался ей в ночную рубашку, когда наезжал к ней в перерывах между свиданиями с Зоей? Подруги…

Ей претило, что Бобрищев с такой легкостью выворачивался перед ней наизнанку, рассказывая о том, что спал с обеими подругами. Настоящий мужчина, в ее представлении, не должен был вести себя так непорядочно, хотя бы из уважения к оставшейся в живых Ирине Званцевой. Цинично звучит, но зато верно. Ведь Ирине еще строить свою личную жизнь. А если Бобрищев будет каждому встречному рассказывать о своей связи с Ирой, то к чему это может привести?

– Скажите, Николай, зачем вы мне рассказываете о своих любовных похождениях?

– Вас это раздражает?

– Безусловно. Вы словно хотите заполнить брешь в вашем уязвленном самолюбии, которую проделала Зоя… Но ее уже нет в живых… Не проще было бы простить ее?

– Может, вы и правы. Но я же должен был вам объяснить причину нашего с Зоей разрыва, чтобы меня хотя бы не подозревали в ее убийстве.

– А разве вас подозревают?

– Не знаю, это я так, на всякий случай. Тем более что у меня нет алиби. В то время, когда с ней это произошло, я был дома один, и никто это не сможет подтвердить.

Это признание удивило Юлю еще больше. Да уж, Бобрищев был поистине непредсказуемым. И если он – убийца, то либо чрезвычайно умен и предусмотрителен, либо – полный болван.

– Значит, алиби у вас нет?

– Нет. Разумеется, мне не составило бы труда его организовать, но мне бы хотелось направить свою энергию на поиски настоящего убийцы. Поэтому я вам, собственно, и позвонил.

– Послушайте, Николай. Я пока не знаю, кто убил вашу подругу, но если вы действительно хотите найти убийцу, то помогите мне найти мужчину, с которым она начала встречаться месяца три тому назад. Подключите своих общих знакомых. Может, Зою видели с каким-нибудь мужчиной. Вы ничего не можете сказать по этому поводу?

– Понятия не имею.

– Хорошо. Тогда вы, быть может, знаете, с кем или к кому она уезжала в Москву?

– Про Москву я слышал опять же от Иры, но она не знает, с кем Зоя уезжала или к кому… Но это было давно, кажется, весной.

– А в какой фирме работала Зоя? Вы же знаете, что она готовила где-то обеды?

– В моей фирме… В одном из филиалов.

– Как называется эта фирма, и не могли бы вы назвать номер ее телефона?

– Пожалуйста. Фирма называется «Эдельвейс», телефон там 26-58-83.