Читать книгу - "Судьбу не изменить, или Дамы выбирают кавалеров - Марина Крамер"

В ситуации с письмом Ворону просто некому было довериться, а Леон знал много такого, о чем постороннему не расскажешь. Адрес, разумеется, пробить не получилось, но что-то в тексте письма натолкнуло Мишку на мысль о том, что оно от Гриши Беса, бывшего «смотрящего» и по совместительству мэра города. Правда, длилось его мэрство всего ничего, но и этого хватило Ворону, чтобы, заручившись поддержкой Наковальни, хорошо подоить административные ресурсы Беса. А все просто — имелась у них с Наковальней напополам одна хитрая папочка, в которой были сложены бумажки, подтверждавшие весьма противозаконную деятельность Беса на посту мэра, и этими самыми бумажками Ворон периодически обмахивался на глазах у скрежещущего в бессильной злобе зубами Григория Андреевича. И опять — если бы не Наковальня, то и не получил бы Ворон таких возможностей. Но умная баба, пытаясь избавиться от посягательств Беса на ее спокойствие, семью и банковский счет, провернула хитрую комбинацию, в результате которой Бес так плотно был насажен на крючок, что пришлось ему инсценировать собственное исчезновение, чтобы соскочить.

История эта наделала много шума — ну, еще бы! Средь бела дня из больницы пропадает лежащий там на излечении после покушения мэр, и никто не может точно сказать, куда именно он делся. А потом исчезает и его жена с больным сыном, и тоже никаких концов. Ворон, правда, знал, что Виолу вывезла из страны все та же Наковальня — спасала любовницу, сучка, но препятствовать он тогда не стал. Да и связываться с бабой и ребенком тоже как-то не по понятиям. Но вот где именно осел Бес с супругой, не могла точно сказать даже Марина, хотя Ветка и приезжала в Англию, чтобы предупредить о готовящемся на нее покушении. По каким-то одной ей заметным косвенным признакам Наковальня вычислила, что живет теперь подруга в какой-то арабской стране, но доказать не смогла. Ворону она это все тоже рассказала, и они вместе попытались выкрутиться из расставленной Бесом ловушки. И ведь выкрутились, вышли живыми, разве что вот Леон глаз и ухо потерял, да у Хохла добавилось отметин на теле.

И вот теперь, значит, снова возникает Гришка с претензиями. И это может значить только одно — Бес решил вернуться, пусть не мэром — ну, это понятно, — так «смотрящим». И это последнее, кстати, вполне реально сделать — важно просто иметь новые документы. А с этим проблем у Гришки, понятное дело, не возникнет.

Все эти невеселые выводы Ворон успел сделать за два дня с момента получения письма, и они ему очень не нравились. Как ни крути, в одиночку против Беса он слаб. И как ни горько в этом признаваться, но без Наковальни ему не обойтись. А вот тут возникала сложность, и звали эту сложность Жека Хохол. Во время последнего визита на родину он ясно дал понять Ворону, что не потерпит больше попыток вовлечь Наковальню в разборки. И почему-то сложилось у Ворона четкое ощущение, что Хохол не шутит. И вот это было плохо.

— Закрой дверь, — велел Мишка вернувшемуся Леону. Жалюзи на окнах со скрежетом поползли вниз, и от звука Ворон поморщился.

Леон сел напротив, привычным жестом сунув руки в карманы. Во время работы он носил тонкие перчатки, но все равно убирал изуродованные кисти, замечая неприязненный взгляд хозяина.

— Что думаешь?

Леон пожал плечами:

— Нет зацепок. Одно могу сказать — он услышал про будущие выборы и про ваше в них участие, вот и решил под эту дудку свои интересы пролоббировать. У него есть что-то такое, чем он может вас здорово прижать. Вот только что?

Ворон задумался.

— Что? Вот и я голову два дня ломаю — что. Судимости мои — фигня, сейчас уже и не скрывает никто, и дела никому нет. Бизнес? Он легальный, разве мелочи какие, но так уж в нашей стране все устроено — без нелегальщины просто не выжить. Что еще? Младенцев не жру, баб не порчу, мальчиков по ночам в коттедж не привожу. Этим, кстати, тоже никого не удивишь уже. Даже не знаю…

— А вы не подумали, что дело может быть не в вас? — Леон поправил повязку на глазу и снова убрал руку в карман.

— Не во мне? — выпучился Ворон. — Тогда вообще непонятно. Ты не темни, Леон, говори прямо — нашел чего?

— Дайте мне еще один день, завтра вечером я буду располагать точной информацией.

— Ишь ты… День ему дай, — хмыкнул Ворон, — а мне что делать весь этот день? В затылке вон свербит, как будто уже туда пуля калибра «пять-девять» вошла!

— Это глупости, — успокаивающе сказал Леон, — валить вас Бесу смысла нет, вы ему нужны живым, только так он добьется того, чего хочет.

— То есть ты мне это вот прямо гарантируешь? Вот прямо отвечаешь за каждое слово, да?

— Вы прекрасно понимаете, что я не могу дать гарантий. Марата проинструктирую, чтобы был внимательнее. Если можно, я домой поеду, есть еще кое-какие дела.

Леон встал, но из кабинета не вышел, пока не дождался одобрительного кивка хозяина. Плотно закрыв дверь, он подозвал сидевшего в кресле Марата и дал ему пару указаний. Тот молча слушал, почтительно склонив коротко стриженную голову — Леона уважали и к слову его прислушивались. Осмотрев на всякий случай еще и припаркованную на заднем дворе клуба машину, Леон убедился, что все вроде в порядке, и вышел на оживленную трассу. Ехать в поселок он пока не собирался — ему нужно было непременно позвонить Хохлу, и сделать это важно было сегодня, чтобы иметь возможность для маневра и определиться, что делать с полученной информацией.

Дойдя до ближайшего салона сотовой связи, Леон вынул из сумки паспорт на чужое имя, купил сим-карту и простенький телефон, вышел на улицу и, зайдя в сквер, опустился на скамью. Телефон Хохла он затвердил наизусть, а бумажку сжег, чтобы никто, не дай бог, не смог поинтересоваться содержимым обложки его паспорта — мало ли любопытных в их доме. Вставив сим-карту в аппарат, Леон набрал номер и приготовился ждать, затаив дыхание — кто знает, что могло случиться за этот год. Может быть, Хохла вообще нет в Англии — при их жизни это запросто могло случиться. Но вот раздался глухой голос, произнесший с ужасающим акцентом:

— Хелло.

— Джек, это Леон, — по-русски сказал телохранитель, и голос Хохла потеплел:

— Здоров, бродяга. Как сам? Как здоровье?

— Не жалуюсь. Спасибо Мэриэнн — поддержала. У меня к тебе дело, Джек.

— Какое? — напрягся Хохол.

— Ты один? Рядом никого нет?

Сказав это, Леон и сам оглянулся по сторонам, но сквер был пуст, только откуда-то издалека раздавался собачий лай — там находилась площадка для выгула.

— Если ты о Мэриэнн, то повезло — она в салон уехала. Мы с ней завтра в Черногорию улетаем.

— Может, это даже к лучшему. Слушай, Джек, тут такая петрушка. Ввязался мой хозяин в предвыборную гонку на мэрских выборах…

— Вот же твою мать, и этот туда же, — пробормотал Хохол, закуривая.

— А кто еще? — насторожился Леон.

— Думаю, тебе нет нужды в этом. Так что про Ворона? На фиг ему этот головняк? Лавры Беса спать мешают?