Читать книгу - "Читающий по телам - Антонио Гарридо"

— Во имя нашего высочайшего императора Нин-цзуна, унаследовавшего Поднебесную, почтеннейшего и досточтимого, я, смиренный его слуга, Премудрый муж области Цзяньнин и судья настоящего заседания, по прочтении обвинений, предъявленных отвратительному преступнику Сун Лу, убийце доброго подданного простолюдина Ли Шана, какового он лишил жизни, ограбил, обезглавил и над телом коего надругался, объявляю, что, согласно сунскому Уложению о наказаниях — да пребудет оно десять тысяч лет — надлежащим образом доказаны все факты, изложенные в предварительном отчете, составленном мудрейшим судьей Фэном. Удостоверяю их истинность и повелеваю говорить обвиняемому, дабы он признался в своей вине под страхом той из пыток, каковая будет потребна для его полного и окончательного признания.

Сердце Цы сжалось.

Стражник так толкнул Лу, что у бедняги подогнулись колени. Лу взглянул на Премудрого запавшими безумными глазами. Когда брат заговорил, Цы увидел, что нескольких зубов во рту у него не хватает.

— Я… я не убивал этого человека… — только и смог выговорить Лу.

Цы с жалостью смотрел на брата. Тот похож был на поколоченного пса. Пускай Лу и виновен, такого он все-таки не заслужил.

— Думай, что говоришь, — предупредил судья. — У моих людей есть кой-какие приспособления…

Лу будто не понял угрозы. Цы казалось, он пьян. Стражник пригнул голову обвиняемого к самому полу.

Премудрый покопался среди кисточек для письма, плошек с водой и чернильных камней, нашел и перечитал записи, составленные Фэном. Читал неторопливо, точно это чтение было единственным важным его делом на сегодня. Затем оторвался от бумаг и посмотрел на Лу:

— У обвиняемого есть определенные права. Полностью его виновность пока не установлена, посему мы вновь предоставляем ему возможность высказаться. Лу, отвечай: где ты находился два дня назад, между восходом и полуднем?

Лу ничего не ответил, поэтому Премудрый повторил свой вопрос, и чувствовалось, что раздражение его усилилось ровно в той мере, в какой повысил он голос. Наконец Лу неуверенно ответил:

— Я работал.

— Работал? Где?

— Не знаю… В поле, — пробормотал обвиняемый.

— Вот как! Однако же двое из твоих работников утверждают обратное. Из их показаний ясно, что в то утро ты на поле так и не появился.

Лу тупо пялился на судью, и Цы снова показалось, что брат пьян.

— Хоть ты этого и не помнишь, об этом не забыл Лао — кабатчик, с которым ты до вечера пьянствовал. По словам Лао, вы играли в кости, ты вконец опьянел и сильно проигрался, — продолжал судья.

— Не может быть. У меня никогда не водилось больших денег, — осмелев, возразил Лу.

— А он утверждает, что ты проигрался дочиста.

— Так и бывает, если вовремя не остановиться.

— И тем не менее у тебя на поясе при задержании обнаружили связки монет на три тысячи. — Премудрый посуровел. — Дайка я освежу твою память. На сей раз обойдемся без вина. Вечером, когда ты, совершив убийство, спасался бегством…

— Я не спасался, — дерзко перебил Лу. — Я шел на рынок в Уишань, вот и все. Я хотел купить нового буйвола, потому что мой тупоумный брат… — Тут Лу осекся и указал на Цы. — Потому что вот этот сломал ногу моей единственной скотине.

— Ты шел на рынок с тремя тысячами? — взорвался Фэн. — Да ты сам тупоумный! Всем известно, что буйвол стоит сорок тысяч.

— Я собирался уплатить только задаток, — не сдавался Лу.

— Ну разумеется. Из украденных денег. Ты только что признал, что проиграл все, что было, да и твой отец упомянул про твои долги.

— Эти три тысячи я выиграл у одного парня, когда уже ушел из харчевни.

— Ах вот как! И кто же это был? Надеюсь, этот человек сможет подтвердить твои слова?

— Я… Я не знаю кто… Никогда его раньше не встречал. Он был совсем пьян и предложил мне сыграть. И продул. Он же и рассказал, что в Уишане буйволы дешевы. И что мне, по-вашему, было делать? Вернуть, что я выиграл?

Судья Фэн подошел к столу, выполнявшему роль подмостков, и испросил разрешения у Премудрого. Получив таковое, он шагнул к Лу и отвязал связку монет, все еще висевшую у него на поясе. Деньги он предъявил сыну покойного Шана. В ярости молодой человек мельком глянул на шнурок, пропущенный через отверстия в висящих на нем монетах.

— Это деньги батюшки, — подтвердил он.

Цы, несмотря на все свои печали, оценил очередную уловку Фэна. Поскольку бандиты отбирают у своих жертв деньги полными связками, у крестьян возник обычай помечать свои шнурочки для денег личными знаками — тогда, в случае кражи или грабежа, легко установить, чье добро присвоено.

Премудрый передал ведение дела Фэну, а сам вновь углубился в бумаги.

— Смотри внимательно, Лу. Ты узнаешь этот серп? — По знаку Фэна пристав предъявил орудие убийства.

Задержанный безразлично глянул на серп. Глаза его стали закрываться, но пристав хорошенько пнул его, не давая заснуть. Лу снова открыл глаза.

— Твой серп? — вмешался Премудрый.

Лу узнал свое имя на рукоятке и кивнул.

— В отчете, — продолжал Премудрый, — судья Фэн неопровержимо доказывает, что именно данный серп есть орудие убийства, и, хотя этого факта вкупе с присвоенными деньгами вполне достаточно, чтобы тебя осудить, закон требует добиться признания вины.

— А я снова повторяю… — Лу нелепо замер на середине фразы, не в силах продолжать.

— Проклятье, Лу! Из уважения к твоему отцу я тебя пока не пытал, но, если ты будешь упорствовать, мне придется… Я начинаю терять терпение, Лу.

— И мне наплевать на этот серп, на деньги, на свидетелей!

Лу расхохотался, как умалишенный. И тут же получил удар бамбуковым шестом по ребрам. По знаку Премудрого мужа стражники оттащили упавшего Лу в угол.

— Что с ним будет? — спросил Цы у Фэна.

— Ему сильно повезет, если он выдержит маску боли, — отвечал тот.