Читать книгу - "Алмазы французского графа - Татьяна Иванова"

Декабрь 1941 год.

Бородатый чужой мужчина тащил Виталика за руку к поезду.

— Мама, Зина, Котя! — то и дело повторял имена своих близких, мальчик, желая дать понять чужому дяде, что без этих троих людей идти он никуда не желает.

— Нет никого, мальчуган! — сказал, наконец, мужчина, остановившись и серьезно взглянув ребенку в глаза.

— Неть? — недоверчиво переспросил мальчик, и на утвердительный кивок головы бородача, дал громкого ревака.

Мужчина поднял его на руки и с жалостью прижал к себе.

— Господи, куда ж ты теперь попадешь?!

В этот момент прозвучал паровозный гудок, и мужчина, опомнившись, взял мальчика на руки. Он быстрым шагом направился к перрону, вливаясь в спешащую туда же толпу.

Они едва пробрались к одному из вагонов, и мужчина, перебивая гвалт голосов, обратился к проводнице, зависшей на подножке.

— Девушка, у меня вот тут ребенок, чужой. Куда его?

— Не знаю я. — Раздраженно ответила та. — У нас уже этих чужих пруд пруди! — вон, обращайтесь к сопровождающей. — И указала в сторону пожилой толстушки, матерящей на все лады прущих в вагон неуемных пассажиров.

— Я сказала, по — порядку, твою мать! По — порядку! Сами себе ноги хотите переломать? Что вы, как стадо баранов!

— Да! Будь у нее в руках палка, перебила бы всех! — глядя на нее, подумал мужчина. И с жалостью взглянул на Виталика.

— Доверь такой ребенка! Эх! А ничего не поделаешь, придется!

— Как хоть зовут тебя, малыш? — спросил он у Виталика.

— Лалионов Виталий Махалыч! — бодро отрекомендовал себя мальчуган.

— Да, иди, ты! — удивился мужчина.

— А, может, ты и адрес свой знаешь? А?

Виталик вопросительно на него посмотрел, явно не понимая вопроса.

— Где ты живешь, знаешь? — пояснил ему бородач.

— В Ленингладе. — Гордо сказал мальчуган.

— А улица какая? Дом?

— Виталик молчал.

— Не знаешь! — констатировал мужчина. — Плохо, что мама тебе об этом не сказала.

Услышав слово мама, Виталик вновь вспомнил о близких и, состроив плаксивую физиономию, принялся озираться по сторонам.

— Пойдем вон к той тете. — Тяжело вздохнув, сказал мужчина, и снова взяв Виталика на руки, стал протискиваться к сопровождающей.

— Ты только не забывай, дружище, как тебя зовут, ладно?

— Ладно! — согласно кивнул Виталька.

— И, что ты из Ленинграда, хорошо?

— Холошо! — согласился мальчик.

— Да, не при ты так, видишь, я с ребенком! — грубо заметил провожатый Виталика какой-то женщине, "проехавшей" сумкой ему по лицу.

— С ребенком! — возмущенно заметила та. — Таким бугаям, как тебе только детьми и прикрываться! — Давно бы на фронт отправился.

— Туда я и хочу! — подумал про себя мужчина, но женщине на ее грубую реплику ничего не ответил.

Они, наконец, подобрались к сопровождающей.

— Женщина, у меня мальчик чужой, потерявшийся!

— Ну и что? — рявкнула та!

— Понимаете, его мать погибла на моих глазах при бомбежке. А в эвакуацию я его сопровождать никак не могу. На фронт отправляюсь!

Эти слова тотчас же возымели действие, и толстушка из строгой фурии моментально превратилась в блаженную монахиню.

Она ласково взглянула на Виталика, и улыбнулась ему лучезарной многообещающей улыбкой.

— Иди ко мне, мой хороший, иди! — сказала она и протянула руки к бородачу, чтобы перехватить Виталика.

— Неть! — упрямо сказал мальчик.

— Иди, иди! — сказал Витальке мужчина. — И ничего не бойся. Куда — нибудь они тебя пристроят, а там, глядишь, и война закончится. — Принялся он убеждать не то Виталика, не то самого себя. — Ты знаешь, как твоя фамилия, и что живешь ты в Ленинграде! И, думаю, родных твоих отыскать будет не так уж сложно. — И он приподнял Виталика повыше, к тянущимся за ним рукам толстушки, в которых малыш через мгновение и оказался. А как только это произошло, сердце мужчины полоснуло тупым ножом.

— Господи, что же я делаю! — мысленно воскликнул он, моментально почувствовав ответственность за этого ребенка.

— Подождите минуточку, не уносите его! — крикнул он, сам еще не понимая, что хочет сделать.

— В чем дело? — спросила его сопровождающая, и взгляд ее из приветливого снова переметнулся в раздраженный.

— Я только адрес ему оставлю, свой! На всякий случай! Подождите, я мигом! — и бородач достал из внутреннего кармана пальто блокнот и торчащий из него химический карандаш.

Послюнявив карандаш, он поспешно написал на листочке несколько слов, а потом, вырвав его из блокнота, протянул сопровождающей.