Читать книгу - "Укрощение строптивых - Светлана Успенская"

Стараясь не привлекать внимания завсегдатаев, Игорь Георгиевич неслышно скользнул за столик, внутренне досадуя на слишком яркий свет. Как ни старался он остаться незамеченным, все же несколько голов повернулись в его сторону, а брови удивленно дернулись вверх: его узнали.

За соседними столиками, сдвинутыми вместе, веселилась шумная компания. Заводилой там была невысокая девушка с курносым носом и задорно блестящими глазами. Судя по заливистому смеху и чересчур резким возгласам, она была уже немножко «на взводе», подстегнутая алкоголем и всеобщим вниманием.

Посетители клуба оглядывали ее с нескрываемым любопытством, удивленный шепоток зала сопровождал эксцентрические выходки девушки. Это была дочь известного предпринимателя Лиза Дубровинская.

Чувствуя всеобщее внимание и возбужденно поблескивая глазами, Лиза демонстративно обнималась со странным существом в блестящем чешуйчатом платье и с густо накрашенным лицом. Это был известный на всю Москву транссексуал Монро, любимый персонаж газетных сплетен, звезда богемных пати. В последнее время он считался любимцем Лизы, и та забавлялась им, как в средние века короли забавлялись карликами и шутами.

Монро чувствовал (или чувствовала) всеобщее внимание и, чтобы не ударить лицом в грязь, кривлялся изо всех сил. Он кокетничал, сюсюкал, манерничал, дергая ярко накрашенным лицом, приставал к мужчинам со слюнявыми поцелуями и злорадно хохотал, чувствуя их робкое отвращение. Про странную парочку, Лизу и Монро, ходили самые невероятные слухи. Говорили, что персонально для своего любимца Дубровинская снимает огромные апартаменты на Тверской, где периодически устраивает дикие оргии. Говорили, что Монро неизменно сопровождает ее в поездках за границу, а на выставках служит оригинальной концептуальной приправой для гениальных Лизиных инсталляций.

Говорили, наконец, что он выполняет обязанности не то евнуха, не то главного визиря и самолично возводит любовников на ложе капризной королевы.

В тусовке, состоящей из богатеньких детишек некоронованных королей бензина, леса, газа, из непризнанных художников, артистов, из непримечательных личностей, обожающих яркие компании и выпивку на халяву, отношение к Монро определялось его близостью к приме этого специфического театра теней. Его ненавидели, над ним смеялись, его боялись. Монро был мелочен, завистлив, капризен, добр и злобен одновременно и вместе с тем, как любое существо, обиженное природой, очень раним. Поссориться с ним — это было все равно, что поссориться с его могущественной покровительницей, и потому даже самые смелые, самые ядовитые шутки транссексуала обычно оставались без последствий.

В повседневной жизни Монро предпочитал одежду, характерную для женщин, не обремененных избытком морали. Он обожал шокировать обывателя яркостью своего облика: гладкий платиновый парик, чулки в сеточку, украшенные матерчатыми черепами, короткие юбки с разрезами до пояса, открывавшие до пределов, дозволенных природой, его короткие, безволосые ноги, блестки, перья, меха, — короче, использовал все мыслимые атрибуты для усиления своей шокирующей привлекательности.

Раньше Монро работал конферансье в каком-то безвестном шоу и неизменно вызывал своим клоунским видом одобрительный хохот зрительного зала.

После встречи с Лизой, импонируя ей своим взрывным характером, оригинальностью и вечной готовностью к сумасшедшим каверзам, он ушел на вольные хлеба. Работать прилипалой возле богатой сумасбродки оказалось не в пример выгоднее, чем плоско шутить перед пьяными любителями остренького, опасаясь то и дело нарваться на оскорбления.

Сейчас Монро сидел возле Лизы и обильно рассыпал ядовитые стрелы своих злых шуток, совершенно не заботясь о реакции слушателей.

— О Господи! — возмущенно пискнул он нарочито высоким, измененным голосом и протестующе взвизгнул:

— Ты считаешь, Долорес хорошенькая?! Да на ней штукатурки больше, чем снега на улице, а мозгов меньше, чем волос на моих бритых ногах! — Компания дружно рассмеялась острой шутке.

— Но мордашка-то у нее ничего!

— Да, вот именно — ничего! Но только она каждую ночь оставляет ее на гримировальном столике вместе со вставными челюстями. А челюсти она украла у своей бабки, когда еще звалась Василием и жила в деревне где-то под Смоленском.

Вы слышали эту историю?

— Расскажи, Монро, я не слышала! — потребовала Лиза, капризно оттопыривая нижнюю губу.

— Ах, Боже мой, да ее вся Москва знает! — дернул угловатым плечиком, выглядывающим из выреза глубокого декольте, Монро. — Дело в том, что Долорес раньше жила в деревне и работала трактористкой на комбайне…

— Трактористы работают на тракторе, — громко прыснул кто-то.

— Ах, Боже мой! Как девушка я не обязана разбираться в таких тонкостях. — Монро игриво махнул рукой. — После работы, сняв телогрейку, Василий шел домой, в сарае тайком одевал белье своей сестры, накладывал макияж и отправлялся на танцы в местный клуб. Понятно, в деревне шила в мешке не утаишь, местные мужики в два счета просекли, кто скрывается под смазливой девчачьей внешностью. Но однажды на танцах появился один парень из соседней деревни — огромный тип, косая сажень в плечах! — Монро мечтательно опустил зачерненные с блестками веки, описывая деревенского мужика. — И вот этот красавец положил глаз на нашу Долорес, в бытность ее Василием. Тогда местные решили подшутить над ним и сказали, что девочка не прочь с ним познакомиться.

Парень целый вечер обжимался с Долорес во время танца, а потом ее завел в сарай и попытался… Ну, вы меня понимаете…

Лиза беззвучно давилась от смеха, в пятый раз слушая эту историю.

— Ну, а дальше что? — послышались заинтересованные голоса.

— Дальше… Дальше он выбил Долорес передние зубы. Девушка не снесла позора, стянула у своей бабки вставную челюсть и уехала в Москву. А тот мужик, говорят, после неудачи с Долорес при первом знакомстве с девушкой сразу проверяет у нее наличие отсутствия одного места. — Монро удовлетворенно откинулся на стуле и дробно захихикал.

Компания гулко захохотала, заглушая музыку, льющуюся со сцены.

— Но самый большой прикол в том, что… — Монро смеялся визгливо и вместе с тем хрипло, с большой амплитудой раскачиваясь всем тощим длинным телом. — В том, что я сама это придумала!

Новый залп смеха, точно раскат грома, прокатился по залу. Такого окончания истории не ожидал никто.

— Ну ты фантазерка, Монро! — послышались восхищенно булькающие голоса. Монро принимал знаки восхищения как должное.

— Да, но я не только хорошенькая, — он кокетливо заправил за ухо прядь своего платинового парика, — но еще очень, очень злая девочка! — И, довольный успехом, Монро опустил глаза.

Очередной номер кончился, танцующая парочка убралась со сцены, и хорошо поставленный голос с восторженными модуляциями произнес:

— А сейчас… Прошу приветствовать наш звездный дуэт! Алена и Евгений в комической сценке… Прошу!..