Читать книгу - "Последняя ночь в Бейруте - Вячеслав Иванович Катамидзе"

— Простите меня, сэр, — широко улыбнулся Вадид, — но мне кажется, что это романтическое место дало простор вашей фантазии.

— Я не фантазирую, — усмехнулся Бартон. — Я пытаюсь восстановить ход событий. Почему она не сопротивлялась, не пыталась выпрыгнуть из машины, не нанесла ему сильный удар, когда они подъехали к этому месту? Если таксист ее увозил вопреки ее желанию, она могла за себя постоять. Молодые женщины, работающие в представительствах за границей, получают специальную подготовку по самообороне и еще особый инструктаж, как им поступать в критических ситуациях.

— Да, со всем этим я могу согласиться, но ведь мы все равно ничего не знаем точно. А предположений может быть бесчисленное множество. И как быть с номером машины?

Вместо ответа Бартон стал спускаться к речке. Он нагнулся и поднял окурок сигареты. Подойдя к Вадиду, он достал из кармана полиэтиленовый пакетик, положил в него окурок и протянул пакетик ливанцу.

— Возьмите эту сигарету на исследование ДНК, — сказал он. — Вдруг на ней что-нибудь да осталось, хотя, конечно, вряд ли. Мэри курила?

— Не знаю, сэр.

— Спросите у ее друзей и знакомых. Если да, мы получаем картину, принципиально отличную от того, что была у нас… у вас раньше. С кем бы она сюда ни приехала, она чувствовала себя в безопасности. Когда они отошли от дороги, он, я думаю, достал фляжку коньяка и сигареты. Они выпили по глотку, и она, видимо, только закурила, но в этот момент он нанес ей страшный удар по шее. Шнурок ей на шею он надел уже потом, чтобы скрыть следы удара. Очень профессионально: он убил ее сразу.

— Мне кажется, сэр, вы все же хотите найти этому делу политическую подоплеку, — нахмурился Вадид.

— Ничего подобного. Даже скорее наоборот, я хотел бы найти оправдание Малику, реабилитировать его. Человек, который убил Мэри, опасен и для англичан, и для ливанцев… Вы обратили внимание, что это за окурок? От английской сигареты «Данхилл». Бьюсь об заклад, что «Данхилл» стоит в Ливане в два раза дороже сигарет, которые курите вы.

— Это так, — нехотя согласился Вадид, — но в Ливане есть очень много людей, которые могут себе позволить курить то, что им нравится.

— Не сомневаюсь. Но, согласитесь, вряд ли эти сигареты курит водитель такси. Мне кажется, есть смысл провести судебно-медицинскую экспертизу еще раз, пока тело Мэри не отправили в Лондон. Мне кажется, ваши ребята сочли это дело слишком легким…

Бартон подумал еще немного.

— Хитрый лис этот убийца. Он убил ее, потом подтащил тело ближе к дороге, чтобы создать полную иллюзию того, что ее выбросили из машины. И уехал. Есть ли тут другая дорога в Бейрут?

— Да, через Кфаршиму. Но это горная дорога, извилистая и неровная; по ней ехать в Бейрут не менее полутора часов.

— Он никуда не торопился, — мрачно улыбнулся Бартон. — Он сделал то, что ему было нужно, буквально накануне ее отъезда.

XIII

— Что теперь? — спросил Вадид, когда они въехали в Бейрут.

— Теперь надо определить, как Мэри оказалась на месте преступления.

— Камеры показали, что машина Малика ехала по шоссе Бейрут — Сидон до Дамура, а потом свернула налево — на восток. Последняя камера, которая зафиксировала эту машину, была камерой на бензоколонке Дамура. То есть Малик ехал в сторону места, где Мэри Белл была убита.

— Могла ли быть ошибка в идентификации машины?

— Нет, «Такси Томми» вообще нельзя перепутать: машина белая с желтым индикатором на крыше, а над ним — красная фигурка.

— Это говорит только об одном: что Малик привез Мэри в этот район. Известно ли, когда он вернулся на шоссе?

— Да, известно. Камера показала, что он проехал в сторону шоссе через двадцать пять минут. У него было достаточно времени, чтобы убить женщину.

— Или поужинать.

Вадид посмотрел на Бартона, как смотрят на ужасное морское чудовище.

— Мы возвращаемся назад, — сказал Бартон. — Как это сразу не пришло мне в голову? Я видел там два ресторана: один, «Вади аль-Ахдар», слишком шикарен для водителя такси; другой, который чуть ближе к месту убийства, «Аль-Сафаа»; он попроще, там жарят шашлыки и пекут пирожки. Там стоит много машин, включая пикапы: это место для шоферов. Едем.

— Вы действительно хотите туда вернуться, мистер Бартон?

— Никогда не был серьезнее. У вас есть фотография Малика?

— Да, конечно.

— Нам нужно опросить там всех: и тех, кто работает сейчас, и тех, что работал в ночь убийства.

— Вы знаете, сэр, что вы бываете невыносимы? — спросил с улыбкой Вадид.

— Еще как знаю! Мои помощники говорят мне это каждый день.

— Не завидую им.

Он резко развернул машину, нарушив правила, и помчался вновь к Дамуру.

В ресторане «Аль-Сафаа аль-Джадида» они пробыли почти два часа. Из тех, кто работал в тот вечер, когда погибла Мэри, в ресторанчике был только один официант, к тому же обслуживающий больше половины столиков. Удостоверение Вадида произвело магическое действие на хозяина, который уселся в углу с мобильным телефоном и велел всем работникам немедленно прибыть в ресторан. Дальше с каждым из них беседовал Вадид, а Бар-тон сидел за соседним столиком и пил кофе чашку за чашкой.

— Покажите им не только фото Малика, но и фото машины, — посоветовал Бартон, когда Вадид начал очередную процедуру.

Совет оказался дельным. Очередной прибывший по приказу хозяина молоденький официант сказал, что такую машину он видел в тот день. Вадид тут же позвал Бартона, и они продолжили уже вдвоем; теперь Вадид исполнял роль переводчика.

— Я не только видел машину, но и водителя, только не очень хорошо, потому что уже стемнело, а свет во дворе неяркий, — рассказал парень. — Когда он уже садился в машину, я его окликнул и попросил довезти до бензоколонки Дамура, и он согласился, хоть и нехотя. Я сидел сзади. Он сказал, что спешит на вызов к ресторану «Белла». Я видел, как ему пришел вызов. Он ел на веранде, минут десять, но может, и больше. Кто-то позвонил, и он заторопился.

— Что он ел? — спросил Бартон.

— Я его не обслуживал. Но, по-моему, это были бобы «медамес» и салат.

— Сколько нужно времени, чтобы сделать заказ, изготовить его на кухне, а потом съесть?

— Знаете, некоторые едят на ходу, но все равно меньше пятнадцати минут на обед не уходит.

— Он был один, этот человек?

— Да, господин.

— Все время?

— Да, все время. Я, во всяком случае, больше никого за тем столом не видел.

Бартон протянул ему двадцатидолларовую