Читать книгу - "Параллельное существование - Чингиз Абдуллаев"

За столом разместились все семь пар, при этом стол былразвернут торцом в сторону моря, и все присутствующие могли видеть освещенноелуной море. Никаких табличек на столах не было, каждый мог занимать место,которое ему нравится. Только первые места с обеих сторон были предназначены дляхозяев виллы. Остальные места гости заняли в следующем порядке: три парыуселись с правой стороны стола. Первый стул занимал сам Альберт Чистовский.Рядом с ним разместились Глория и Артур Бэкманы, затем Джил и Дронго, а дальшесидели Автандил Нарсия со своей подругой. С левой стороны во главе столазанимала место Гражина Чистовская. Рядом заняли места Лев Давидович и егосупруга, затем Стивен Харт и Аманда. Рядом с ней по странной прихоти судьбыоказались Гуру Дэ Ким Ен и его секретарь Руна. Марселю помогала женщина летсорока пяти, очевидно, кухарка, о которой говорил Тадеуш. Она была в темномплатье и подавала на стол блюда по мере их готовности.

Сначала всем предложили попробовать местного розового вина.Оно было легким и кислым. Судя по выражению лиц гостей, оно не произвело на нихособого впечатления. Очевидно, Чистовский понял, что эксперименты порапрекращать, и на стол подали тосканские вина многолетней выдержки, которыепривели гостей в настоящий восторг. При этом терпкое сладкое красное вино былопросто великолепным, а белое, изготовляемое на Сардинии из мальвазии и муската,отличалось особым вкусом и приятно щекотало небо.

Марсель готовил традиционные рыбные блюда. Сначала подалисвежие креветки, мидии, моллюски, которые приносили на больших блюдах,обложенных льдом. Затем появились сардины, фаршированные каперсами и сыромпекорино, который производили только на Сардинии.

Обязанности тамады взял на себя Автандил Нарсия. Он плохоговорил по-английски, добавляя иногда русские слова, которые Чистовскомуприходилось переводить. Цветастые выражения, коими собирался поразить гостейАвтандил, плохо удавались ему в переводе на английский язык. Гости частосмеялись, не понимая некоторых его выражений. Но Автандил старался изо всехсил.

– Мистер Нарсия просто поражает меня своей энергией, –сказала Аманда, глядя на тамаду.

– Мы, южане, всегда поражаем женщин своей неуемнойэнергией, – сразу сообщил Автандил, – и, может, поэтому так любимженское общество. Господин Дронго подтвердит, что самые пылкие влюбленные – этокавказцы.

– А я думала, что итальянцы, – усмехнулась Аманда.

– Никакого сравнения, – победно заявил Автандил.

– Не нужно хвастаться, – дернула его за руку Изольда.

– Я не хвастаюсь. Я говорю правду.

– Насколько я знаю, у мистера Харта мать была итальянкой, –разозлилась Изольда, обращаясь к мужу Аманды, – и поэтому, наверное, у вастакой темперамент, о котором говорит весь мир.

Она разговаривала со Стивеном явно в пику своему другу,который откровенно флиртовал с Амандой.

– Я стараюсь поддерживать свое реноме, – усмехнулсяСтивен, – и если учесть, что Аманда моя четвертая жена и все четыре моиспутницы были самыми красивыми женщинами Старого Света, то признаюсь, что мнелестно слышать о моем темпераменте.

– Почему только Старого? – улыбаясь, спросилаАманда. – Мне казалось, что в Америке я тоже пользуюсь весьма большимвниманием.

– Безусловно, – согласился ее муж, – но американцы– снобы и прагматики. Их волнуют в первую очередь только деньги, политика – вовторую, их собственные семьи – в третью, а красивые женщины стоят толькочетвертыми в их приоритетах. Единственным мужчиной, которого, кроме политики,интересовал секс, был Билл Клинтон, да и тот едва не лишился своего постатолько за то, что позабавился с этой толстой коровой.

Мужчины расхохотались. Глория нахмурилась.

– Он изменил своей супруге и обманул Конгресс, –напомнила она. – Мне кажется, что известный политик и вообще известныйчеловек не имеет права вести себя подобным образом. И тем более лгать такоткровенно.

– Лучше не лгать, – весело согласился СтивенХарт. – Только у бывшего французского президента Миттерана была не толькосупруга, от которой он имел двух сыновей, но и почти официальная любовница, откоторой у него была взрослая дочь. Об этом знала вся Франция. Можете себе представить,что на похоронах жена и любовница стояли рядом, оплакивая бедного Франсуа, адети плакали, чуть ли не взявшись за руки. Вот вам истинно французский подход.Он мне нравится гораздо больше.

– Это развращенность нравов, – вздохнул Дэ КимЕн. – Мне кажется, вы привели неудачный пример. Господин Миттеран тяжелоболел в последние годы и нуждался в утешении и поддержке, которую он находил усвоей дочери. В таких случаях дочери часто оказываются незаменимыми друзьями,которые гораздо лучше понимают своих отцов. Возможно даже, он сожалел о грехахсвоей молодости.

– Ни о чем он не сожалел, – развеселился Стивен, –он любил женщин, и они любили его. Посмотрите, как ведет себя нынешний премьерИталии. Ему уже за семьдесят. Пересадил себе волосы на лысину, сделал подтяжкулица, внутреннюю очистку, разводится с женой и увлекается молодыми девочкаминесовершеннолетнего возраста. При этом он побеждает на выборах всех своихполитических оппонентов и его любят простые итальянцы, которые понимают, что онне ханжа и не будет им лгать.

– Не уверен, что Берлускони образец идеальногополитика, – улыбнулся Дронго, – хотя его энергетике можнопозавидовать.

– Вы непонятно говорите, – вмешалась СнежанаНиколаевна. – Так вы его осуждаете или, наоборот, поддерживаете? Оченьинтересно узнать ваше мнение о современных нравах.

Джил закусила губу, глядя на Дронго. Ей было интересно, чтоименно он ответит.

– Современные нравы слишком изменчивы, – спокойноответил Дронго, – и подвержены колебаниям. В некоторых странах, дажекатолических, считают возможным разрешение однополых браков. И не видят в этомничего предосудительного. В других странах их категорически запрещают. Мораль вобществе стала инструментом воздействия, но не превратилась в жестко очерченнуюдогму. Возможно, наше время позволяет выбирать каждому свою свободу и своюмораль. И я не вижу в этом ничего дурного. Совсем другое дело, если вашасвобода и ваша мораль нарушают права и жизненные интересы других людей. Когдавы присваиваете себе право судить других людей и выносить им приговоры, частосубъективные и несовершенные с точки зрения общепринятой морали.