Читать книгу - "Учебник для детектива - Джедедайя Берри"

Почти все сущее в этом мире можно разделить на две категории: детали и улики. Понимать разницу между тем и другим гораздо важнее, нежели отличать свой правый ботинок от левого.

Комната 2919 была маленькой и без окна. В центре стоял стол, поверхность которого была усыпана скомканными листами бумаги. Лампа была включена. На стуле, откинув голову на спинку, сидела круглолицая молодая женщина. У нее были густые рыжие волосы, собранные на затылке и скрепленные заколкой. Меж приоткрытых губ едва виднелись мелкие кривоватые зубы. Ее полные ручки с коротенькими пальцами бессильно лежали на клавиатуре пишущей машинки.

Неужто сегодня у него такой паскудный день — ходить из кабинета в кабинет и в каждом натыкаться на свежий труп? Хотя эта женщина была скорее жива, чем мертва. Он уже заметил, что плечи у нее чуть приподнимаются и снова опускаются в такт с легким похрапыванием. Анвин покашлял, но женщина не шевельнулась.

Он подошел ближе, нагнулся над машинкой, чтобы разглядеть то, что она печатала.

Не засыпай. Не засыпай. Не засыпай. Не засыпай. Не засыпай.

Эта фраза повторялась на протяжении половины страницы, но последнюю она не дописала:

Не засыпай. Не засыпай. Не засы…

Анвин снял шляпу и снова покашлял.

Женщина дернулась, потом переместила голову с левого плеча на правое. Волосы высвободились из-под заколки, и несколько прядей упали ей на лицо, окрасившись губной помадой. Свет от лампы отразился в стеклах ее очков, но не разбудил ее. Она начала похрапывать еще громче.

Анвин наклонился и нажал на рычаг на каретке пишущей машинки. Каретка, отбивая дробь, доехала до упора, громко и четко прозвучал звонок. Женщина проснулась и выпрямилась на стуле.

— Я не знаю никаких таких песен, — призналась она.

— Песен про что?

Она смущенно поморгала за стеклами своих очков, слишком больших для ее девчачьего личика. Вряд ли она намного старше, чем был Анвин, когда он в первый раз пришел на работу в Агентство.

— Вы детектив Анвин? — полюбопытствовала она.

— Да, я Анвин.

Она встала и, отбросив волосы назад, собрала на затылке и закрепила, но не заколкой, а остро заточенным карандашом.

— Я ваша ассистентка, Эмили Доппель[1].

Она одернула свое синее шерстяное платье, потом принялась собирать со стола смятые листы бумаги, сбрасывая их в мусорную корзину. Руки у нее немного дрожали, и Анвин подумал, что ему следовало бы выйти в коридор и дать ей возможность прийти в себя, но тут она заговорила — быстро, без пауз, продолжая при этом убирать со стола, так что он не успел подыскать предлог, чтобы уйти.

— Я отличная машинистка, я все время практикуюсь, при любой, как вы уже заметили, возможности, — пояснила она, подавляя зевоту. — Я уже изучила самые важные дела Агентства, и не возражаю против сверхурочной работы. Мое самое слабое место — это чрезмерная склонность к в общем-то непроизвольным приступам сонливости. Я понимаю, разумеется, что это совершенно не соответствует девизу Агентства. Но работа, проделанная мной для того, чтобы как-то компенсировать эту слабость, только укрепила мою решимость, причем гораздо сильнее, чем можно было ожидать. А потому прошу меня извинить за храп.

Теперь на столе оставалась — помимо пишущей машинки, лампы и телефона — только блестящая черная коробка для ленча.

Эмили обошла стол и протянула руку, чтобы забрать шляпу Анвина, но он крепко держался за свой головной убор. Она же, тоже вцепившись в поля его шляпы, упорно тянула на себя, пока он наконец не сдался, и тогда она торжествующе водрузила ее на вешалку.