Читать книгу - "Ярмарка в Сокольниках - Фридрих Незнанский"

Первая Градская больница расположена в самом начале Ленинского проспекта, между Нескучным садом и Министерством высшего образования, морг занимает в ней полуподвальное помещение в шестом корпусе. Когда подходишь к корпусу, не замечаешь никаких особых примет, если не считать трёх фургонов-труповозок в глубине двора. Иногда можно увидеть катафалк — чёрный автобус, увозящий покойника в мир иной. Задние дверцы всех этих спецмашин сейчас открыты: при каждом удобном случае служащие стараются выветрить неистребимый трупный запах.

Несмотря на плохую погоду, во дворе нас ждали. У дверей с табличкой «Посторонним вход воспрещён» стояли двое — женщина лет за сорок и парень лет восемнадцати. Я понял — Ракитины. Они были удивительно похожи друг на друга — высокие, светлоглазые. Ракитина была, видно, в молодости красивой бабой, она и сейчас была ещё ничего, только засушенная какая-то, а обильная косметика не могла скрыть глубоких морщин. Чёрная шляпка с вуалеткой, хотя и подчёркивала элегантность всего костюма, усугубляла старомодность её облика. Ракитина сделала шаг нам навстречу:

— Здравствуй, Костя! Смотри, я сразу тебя узнала, а ведь столько лет прошло! Господи, вот ведь где пришлось свидеться!

— Здравствуйте, Виктория Ипполитовна, Вика! — Меркулов поцеловал протянутую для приветствия руку.

Это что за новости? Откуда он её знает? А мне ведь ничего не сказал!

— Неужели, Костя, это правда, Витя убит? Как только ты позвонил, мы с Лешей сюда бросились. Машина нас ждёт на Ленинском проспекте. — Ракитина говорила несколько манерно. — Пойдёмте скорей, я должна на него посмотреть! — и она кивнула в сторону морга.

Сын взял её под руку, с нежностью заглянул в лицо. Меркулов смерил их долгим взглядом, сказал сочувственно:

— А вы выдержите, Виктория Ипполитовна?

Вместо Ракитиной ответил её сын:

— Мама выдержит! Мама все выдержит!

И мы пошли по гулкому больничному коридору, который вывел нас в анатомический зал. Несмотря на конец дня, за сепарационными столами работали патологоанатомы. Один из них — двухметровый лысоватый блондин, больше похожий на метателя молота, чем на врача, отделился от стола и, как был — в окровавленном фартуке и резиновых перчатках, — подошёл к нам.

— Завморгом доцент Живодёров! — представился он. — Чем могу?

Я стал лихорадочно вспоминать, где это я совсем недавно слышал эту фамилию, на удивление «гармонирующую» с профессией патологоанатома? А-а, этот «сиплый» вчера в милицейской курилке рассказывал, что эксперт Живодёров осматривал скелеты в «замке Берия»…

Живодёров между тем, сощурив близорукие глаза, сказал:

— Костя! Сколько лет, сколько зим! Извини, брат, не признал сразу — богатым будешь!

Он, по-моему, собирался потрепаться с Меркуловым о минувших днях, но тот, кивнув на Ракитиных, перебил и спросил официально:

— Олег Всеволодович, покажи-ка нам мужчину из Сокольников, он числится за Счастливой.

Живодёров нисколько не обиделся и повёл нас за собой. Наша похоронная процессия перешла в соседний зал. Там на цинковых столах лежали трупы, прикрытые ветхими, списанными простынями с чёрным клеймом «1-я Гр.». Столов было двадцать или больше. Я покосился на Ракитину — она держалась молодцом. Дойдя до середины второго ряда, Живодёров безошибочно сориентировался и, взявшись за угол простыни, плавным движением отвернул её. Без кровинки в лице Ракитины неотрывно смотрели на покойника. Не шелохнувшись, Виктория Ипполитовна прошептала посиневшими губами:

— Это он…

Глаза её были сухими.

Живодёров пропустил вперёд молодого Ракитина, тот сделал несколько шагов и стал медленно опускаться на пол.

— Саша! — почти закричал Меркулов, стараясь удержать длинное беспомощное тело парня. — Отведи их в ординаторскую, пусть придут в себя.