Читать книгу - "Колдовские страсти - Мария Жукова-Гладкова"

Турчинский не знал, что думать. Катя пребывала в депрессии, на его вопросы отказывалась отвечать, только иногда огрызалась фразой типа: ты лишил меня смысла жизни.

Гипнолог из элитной психушки пришел к весьма своеобразным выводам. Девочку в самом деле в свое время посадили на какой-то наркотик – скорее всего, она что-то нюхала, так как все вены оказались «чистыми». Подсела она недостаточно глубоко, так что, возможно, сама поняла, что ей надо как-то выходить из этого состояния – и она, к ее счастью, нашла другое увлечение: китайскую культуру. Например, некоторые алкоголики, бросив пить, начинают горстями есть всякие лекарства. Катя, перестав употреблять наркотик, слишком увлекалась новым предметом: отсюда и фиксированность на нем, и невозможность обнаружить наркотик в крови – девочка уже давно его не принимала.

– А сама Катя? – спросила я. – Она сама что-то сказала? Эти элитные психологи, гипнологи и кто там еще из нее хоть что-то вытянули? Ведь, насколько я понимаю, она должна была рассказать под гипнозом и про притон, и про то, что принимала?

Зойка криво усмехнулась, потом сообщила:

– Из нее ничего не вытянули. Ни-че-го!

– То есть?

Насколько поняла Зойка, знакомая с азами психотерапии и в редких случаях сама занимающаяся гипнотической практикой, Кате или заранее установили в голове барьер (более сильный гипнотизер, чем нанятый папой), или голову заранее очистили. Хотя кто мог предположить, что папа так рьяно возьмется за дело?

– В общем, можно сказать одно, – сделала вывод Зойка. – Работал высококлассный специалист. Вопрос: зачем? Зачем кому-то понадобилась именно Катя?

– Но если папа – компьютерный король, как ты говоришь… – протянула бабушка.

– У пяти других моих клиентов доходы не тянут и на сотую часть папиных.

– А ты уверена, что их дети ходили туда же, что и Катя Турчинская? – спросила я у Зойки.

– Похоже, что, во всяком случае, двое – точно туда.

Соседка назвала студента, читавшего примерно те же книги, что и Катя, и еще одного мальчика, который занимался под руководством молодого китайца.

– Совпадений многовато, – сказала Зойка.

– А, по-моему, так связь весьма туманная, – высказала свое мнение Анна Ивановна.

Я, честно, пока не знала, к чьему мнению присоединиться, и промолчала. Зойка же продолжала рассказывать про бизнесмена Турчинского.

С полученной от китайца кассетой он отправился в милицию, наконец решив подключить к делу официальные инстанции. Но немного опоздал: в предыдущую ночь поступила наводка как раз на ту квартиру, что была заснята на пленке. Возможно, истинные хозяева после интереса китайцев решили, что точка засвечена, и решили ее сдать, не поскупившись на столь щедрый подарок для органов.

Милиция взяла там только нескольких наркоманов, не годных даже для допроса нашими ментами.

У папы и в органах имелись свои люди. Он попросил их «прокачать» информацию по «Китайскому культурному центру». Оказалось, что он официально зарегистрирован, а занимающиеся там дети, подростки, молодые люди и, главное, их родители отзываются о нем только положительно. Более того, основную массу отзывов можно назвать даже хвалебными.

– Ну и прекрасно, – сказала бабушка. – Дети занимаются, причем бесплатно, если я тебя правильно поняла.

Зойка кивнула.

– А Кате они, возможно, только помогли – если от притона отвадили. Не понимаю, чего ты завелась?

– А ты понимаешь, Таня? – повернулась ко мне соседка.

Я вздохнула, съела бутерброд для усиления мыслительного процесса, потом заявила:

– Знаете, что меня смущает?

Анна Ивановна с соседкой внимательно слушали.

– Почему бесплатно? Кто такой филантроп? В наше время? Центр же этот не арабские шейхи содержат, а Китай, насколько мне известно, находится не на самой высокой ступени развития и по доходам населения здорово отстает от развитых стран.

– Кстати, Турчинский не выяснил, на чьи деньги он существует. Ну или мне забыл сказать, – вставила Зойка. – Извини, Таня, – добавила. – Продолжай.

– Предположим, его спонсирует какой-то китаец, если это «Китайский культурный центр».

Зойка кивнула, бабушка молча слушала.

– Им что, у себя в стране деньги некуда вкладывать? Зачем им их вкладывать в обучение наших подростков? Чему бы там ни было. Они беспокоятся о проблеме занятости детей у нас? О наших наркоманах? Значит, им это зачем-то нужно. Ну не верю я в филантропию, и все тут. Не верю!

– То же самое сказал и Турчинский, – сообщила Зойка. – И я, сирота, к вам двоим присоединяюсь.

Бабушка пожала плечами.

Я спросила, как Катя себя чувствует сейчас и чем занимается.

– То в депрессии, то вроде бы ничего. В гимназию ходит, а вечерами дома сидит под зорким родительским оком и никуда не стремится. Папа с мамой довольны. Верят и надеются, что депрессия пройдет.

– Турчинский еще что-то предпринимает?

– Что? – удивленно взглянула на меня Зойка. – Все, что было можно, он уже сделал. Главное: дочь больше никуда не ходит и выглядит лучше – это я уже от себя могу сказать. Турчинский дальше копать не станет. Ему не надо. А вот другим людям надо. В особенности тем, у кого дети пропали. И еще могут пропасть. Разбираться надо, тетки. Зло из этого центра треклятого идет, – уверенно заявила соседка. – Если бы с дочкой компьютерного короля единичный случай был, я бы поверила про притон. А так не верю. Ну не верю, и все. Эти узкоглазые что-то замыслили в нашем городе.

– Если замыслили – то понятно что, – вдруг высказала свое мнение Анна Ивановна.

Мы с Зойкой в два голоса уточнили, что именно ей понятно.

– Сажают на иглу. На неизвестный отечественной науке наркотик. Чтобы потом качать деньги. Ясно как божий день. Про секты всякие у нас по телевизору часто говорят. И в газетах пишут. Ну то есть раньше писали, пока мы их получали. Я помню, сама читала. Ставят в зависимость – а потом люди им несут последнее. И квартиры завещают, вместо того чтобы родственникам оставить. А всяким элитным клиникам и врачам я не верю. Там в основном деньги дерут, а лечить разучились.

– Но куда дети потом исчезают? – спросила мою свекровь Зойка. – Вы помните, что я говорила? Ко мне приходили родственники исчезнувших подростков. Если бы сажали на наркоту, то дети бы таскали что-то из дома, а ведь ничего не пропадало! Да и остальные-то семьи – не чета Турчинским. С ним-то – ясное дело. Смысл имело. И рисковать, и доченьку обхаживать. Но ведь таких пап – единицы. И детки у них, как правило, под присмотром. Это у одной конкретной мамы голова отстрелена, она то по массажам, то по таким салонам, как у меня, бегает, а другие-то за детьми следят, да и Ритка, надо отдать ей должное, довольно быстро заметила, что с Катькой что-то не так. Но основная масса приходящих ко мне клиенток – не жены новых русских. Тетки, я повторяю: мне кажется, что всех этих детей обрабатывают для какой-то цели… Не знаю какой. Но черной, неблагородной, в общем, плохой.