Читать книгу - "Безумство Мазарини - Мишель Бюсси"

— Хватит отдыхать! — заорал Йойо. — Возвращаемся. И я надеюсь, что на этот раз мне не придется тащить вас на буксире!

Что правда, то правда, нам редко удавалось самим добраться до входа в порт. Ветер всегда исхитрялся дуть в свое удовольствие и не туда, куда надо. Я тряхнул сонного Армана:

— Давай, друг, шевелись.

Несколько секунд он тупо на меня таращился.

— А? Что?

— Пора возвращаться!

— Не будем ждать, пока они возьмут нас на буксир?

— Йойо, похоже, сегодня не настроен нас тащить.

— Этому придурку больше нравится прохлаждаться со Стеф. Не выйдет! Клиент всегда прав. Зарплату он получает от нас. Йойо платят не за то, чтобы он у меня под носом клеил подружку.

— Арман, ты увлекся…

Но он размахивал руками до тех пор, пока не вернулись Йойо со Стефани.

— Йойо, у нас не получается.

— Да вы и не пробовали, — вздохнула Стефани.

— Пробовали — не вышло!

— Арман, ты чистое наказание! — Йойо разозлился.

— Ты прекрасно знаешь, — ответил недомерок, — что даже если мы будем очень стараться, то раньше чем к двум не доберемся. А к этому времени все девчонки на пляже уже оденутся.

Стефани расхохоталась, а Йойо вздохнул.

— В последний раз тащу эту обузу. Завтра я вас разделю!

— Завтра у нас нет занятий, — возразил Арман. — Завтра четверг, а по четвергам мы на стоянке.

— Тем лучше, отдохнем от вас, — сказал Йойо, накидывая канат.

Тренер доставил нас в порт на буксире, мы добрались раньше всех. Многие возмущались, видя, что мы их обгоняем.

— Под парусом, как все! — орали они во все горло, стараясь перекричать шум мотора.

Арман, окончательно проснувшись и разгулявшись, выдавал направо и налево неприличные жесты. Ветер, как мне показалось, разом утих. Наши из лагеря трудились в поте лица без особых результатов. Вытащив лодку на песок, я сел рядом и стал ждать отстающих.

Небо было ясное. Солнце пригревало сквозь тесный спасательный жилет, я чувствовал приятное тепло.

Арману все было мало. Стоя на пляже и выпрямившись во весь полутораметровый рост, он вопил остальным:

— Чего вы там копаетесь? Шевелитесь! У нас полно дел. У меня сегодня вечером свиданка.

Почти всех это смешило. Они-то обожали ходить под парусом. Фанаты. Так что глупые шутки Армана их не задевали. В конце концов я решил, что мне здесь скорее хорошо. Солнце иногда проглядывает. Вокруг ровесники, почти всегда готовые повеселиться. В лагере есть несколько девушек — правда, ни одну настоящей красавицей не назовешь, хотя я с самого начала с ними почти не разговаривал, а девушки часто хорошеют, когда узнаешь их получше. Они, наверное, примерно так же думают про нас. Последние дни в лагере могли бы пройти приятно, если бы я немного постарался, если бы оставил призраков в чулане и согласился быть нормальным подростком.

Не зацикленным на себе.

Договорились?

Воспрянув духом и преисполнившись лучших намерений, я схватил свой парус и потащил его в лагерь. Через стоянку я прошел, не задев ни одной припаркованной машины.

Впервые!

Порт к концу дня оживал, террасы кафе заполнялись. Несколько торговцев продавали свежий улов, и туристы с детьми толпой валили фотографировать умирающих крабов и креветок. Улица была пуста. Только один белый фургон стоял как раз напротив, ждал, пока туристы разойдутся и можно будет проехать.

Видя, что мне неудобно тащить огромный парус, водитель высунул руку в открытое окно и махнул, чтобы я переходил через дорогу. Так что я двинулся вперед, подняв голову, чтобы поблагодарить смотревшего на меня шофера.

Это был он!

Едва увидев лицо, я сразу понял, что это он. Не кто-то похожий на него, нет.

Взгляд, выражение и черты лица — у меня не осталось и тени сомнений. Хотя он носил бороду, которой в моих воспоминаниях не было.

Это он.

Фургон покатил дальше, шофер и не взглянул на меня, но, каким бы невероятным это ни показалось, меня переполняла уверенность.

Водителем фургона был мой отец.

Машина скрылась в конце порта, а я не успел, да и не сообразил запомнить номер. Или хотя бы побежать следом. Так и стоял с мокрым парусом в руках и сумятицей в голове.

Я не сомневался, что этот человек — мой отец.

Живой.