Читать книгу - "Рваные валенки мадам Помпадур - Дарья Донцова"

Люба зарыдала:

– Плохо, мне плохо! Ужасно! Лучше поскорее умереть.

– Ты должна жить ради дочери, – строго сказала я, – и необходимо сделать все ради ее спасения. Иди сдавать анализ.

– У меня «желудочная волчица», – занудила Люба.

– Твой муж знает о болезни? – спросила я.

– Нет, – прошептала Доброва.

Я задала ставший уже традиционным вопрос:

– Почему?

Люба схватила меня за руку:

– Он уйдет! Понимаешь, в нашем браке есть некоторые нюансы.

– В любой семье есть нюансы, – вздохнула я, – многие пары ссорятся из-за денег. Мужья упрекают жен в неумении вести хозяйство.

– Нет, с этим у нас порядок, – воскликнула Люба, – Ваня дает мне деньги, четко оговоренную сумму, я в нее укладываюсь. Он никогда не проверяет счета, доверяет мне целиком и полностью. Хотя Иван не умеет пользоваться компьютером, а я веду домашнюю бухгалтерию в электронном виде.

– Бизнесмен без Интернета? – поразилась я.

Люба кивнула:

– Он никак не может освоить даже элементарные действия: не способен ни отправить, ни получить имейл. Вся эта работа лежит на его сотрудниках.

– Странно, – пожала я плечами.

– У каждого свои заморочки, – вздохнула Любовь, – я, например, не смотрю ни телик, ни диски.

– Даже новости? – снова удивилась я.

– Что в них хорошего? – спросила Доброва. – Одна чернуха. Нет, у нас не бытовые разногласия. Ваня понимает мою нелюбовь к голубому экрану, я иногда помогаю ему, лезу, допустим, в Яндекс. Но Ваня помешан на здоровье, это его фетиш. И он очень следит за Надей. Возьмем, например, зубную пасту – у нас дома только «Нокко», Надя ее ненавидит, но куда деваться? Папа над душой стоит, сам из тюбика на щетку полоску выдавливает. Я «Нокко» пользоваться не смогла. Да еще у меня аллергия на ромашку, а ее в средстве много. Купила себе «Дантин» и спрятала в шкафчике под рукомойником, чтобы у Надюши на глазах не маячил. Ну заглючило мужа на пасте! Мыло, гель, шампунь он девочке любые разрешает, а пасту нет! «Дантин» у меня быстро заканчивается, я даже думать стала, что Иван сам им втихаря пользуется, просто не признается. Ваня боится болезней – если поймет, что я нездорова, уйдет от меня. Сто процентов.

– Полагаешь, Иван такой мерзавец, что бросит жену и умирающую дочь? – спросила я. – Странно жить с человеком и до такой степени не доверять ему.

Доброва протянула руку к упаковке бумажных салфеток.

– Когда скончалась Галя, люди, конечно, вспомнили про предсказание. Большинство, как и ты, посчитало кончину Бутровой простым совпадением. А вот когда умерла Майя, в музее началась настоящая паника. Сотрудники отказались работать с материалом из захоронения, стали говорить о необходимости вернуть скелеты туда, откуда их взяли, похоронить с почетом вместе с предметами быта и драгоценностями. Володя Каминский быстро ушел в годовой отпуск, сказав:

– Хочу написать книгу, давно вынашиваю замысел монографии, но создать ее можно, только не посещая службу.

Все поняли, что он испугался и попросту на время сбежал. Только ведь, покинув музей, Каминский не сохранил себе жизнь. Проклятие сработало. Я следующая! Уходи, пожалуйста. Благодарю тебя за сочувствие и желание помочь, но более на эту тему говорить не желаю. После похорон Володи отсюда многие ушли! Даже американцы испугались.

Я решила до конца раскопать всю историю:

– С какого боку здесь штатники?

Доброва с грустью взглянула на меня:

– Алексей Николаевич замечательный ученый, но в России ему платят копейки. Бутрову приходится заниматься преподавательской работой, бегать между музеем и институтом, чтобы иметь возможность содержать семью. А в США такие специалисты не нуждаются, там ценят научные кадры. В день, когда профессор нашел на раскопках первый ценный экземпляр, он написал статью и разместил ее на специальном сайте. Потом он регулярно сообщал о результатах работы, выкладывал фото. В эпоху Интернета ты больше не зависишь от медленно разворачивающейся телеги печатных научных журналов, можешь сразу представить коллегам самое интересное. Примерно через неделю к Бутрову обратились из крупного американского университета. В случае успешного завершения экспедиции владельцы учебного заведения предлагали Алексею Николаевичу место декана факультета археологии. Оформление визы, подписание договоров – все должно было занять не один месяц, но ставка освобождалась лишь через год, у Бутрова было достаточно времени на формальности. Профессор недолго думал, сразу согласился отправиться в США и в сентябре хотел начать хлопоты. Но американцы затаились. Алексей Николаевич подождал до ноября и спросил: «Ваше предложение остается в силе?»

Бутров хотел уехать из страны. В России его ничто не держало, Алексей Николаевич надеялся, что новая жизнь отвлечет его от воспоминаний о жене.

Ответ пришел в начале следующего года. Ректор университета в самых сладких выражениях приносил свои извинения. Прежний декан передумал подавать в отставку. Покинуть рабочее место он хотел в связи с болезнью, но совершенно неожиданно выздоровел. Короче говоря, «простите великодушно, как только кресло освободится, оно непременно станет вашим, но я не могу точно сообщить никаких сроков. Вероятно, через пять, может, семь лет». Зато в феврале один из преподавателей того самого американского университета весьма неодобрительно высказался в своем блоге о членах совета, назвав их «средневековыми тупицами, поверившими в байки о «проклятии Татьяны и Ольги». Они уговорили больного старика-декана не покидать свой пост и перекрыли дорогу талантливому русскому ученому, которому предстояло стать украшением учебного заведения».

– Если уж образованные люди, отлично разбирающиеся в археологии, поступили таким образом, чего ждать от Вани? – горько сказала Люба. – Нет, мой муж не в курсе. Мы с ним придерживаемся правила – не приносить рабочие проблемы в семью. Ни он, ни я не хотим портить отношения, никаких бесед о служебных трудностях, без них тем для общения много. Мне осталось жить пару месяцев. Не хочу умирать в одиночестве. К Володе Каминскому не пришли проститься ни бывшая жена, ни теща. Даже когда он умер, многие боялись заразиться. Никто не знает, что это за напасть – «желудочная волчица».

Я выпрямилась:

– Болезнь может передаваться от человека к человеку?

– Неизвестно, – заявила Люба.

– Ты ездишь к Наде в больницу? – не отставала я.

– Постоянно, – заверила Доброва, – мы с Ваней стараемся не оставлять Надюшу в одиночестве.

Я внимательно посмотрела на собеседницу.

– Поправь меня, если я ошибаюсь. Ты полагаешь, что инфицирована неизлечимой, неизученной, смертельной хворью, поэтому отказываешься сдавать кровь на анализ, ведь все равно Наде нельзя пересадить костный мозг. Если врачи выяснят правду про «желудочную волчицу» и сообщат ее Ивану Сергеевичу, то он, испугавшись заразы, мигом удерет из семьи. Бывшие родственники Каминского опасались его даже мертвого, и по этой же причине американские ученые не захотели связываться с профессором Бутровым. Вполне понятная позиция обывателей. То есть «желудочная волчица», возможно, заразна?