Читать книгу - "Возвращение танцмейстера - Хеннинг Манкелль"

Они вышли на середину пустоши, как раз на полпути между красным и желтым флагами, и тут она остановилась и повернулась к нему. Она не отводила взгляда. Стефан увидел, что она сильно накрашена, небольшого роста, худая. Она нетерпеливо постукивала зонтиком по земле:

– Вы меня преследуете? Кто вы?

– Меня зовут Стефан Линдман. Я из Швеции, полицейский. Как и вы сами когда-то.

Она поправила прядь волос:

– Тогда вы наверняка говорили с моим сыном. Никто, кроме него, не знает, что я здесь.

– Он был очень приветлив.

– Что вы хотите?

– Когда-то вы были в Швеции, в городе под названием Бурос. Небольшой город, две церкви, две площади, грязная речка. Это было двадцать восемь лет назад, в 1971 году. Вы тогда встречались с полицейским по имени Герберт Молин. А на следующий год он навещал вас в Дорнохе.

Она молча изучала его.

– Я бы хотела продолжить прогулку, – сказала она. – Я должна привыкнуть к мысли о смерти.

Она пошла дальше. Стефан пристроился рядом.

– С другой стороны, – сказала она. – Слева я не хочу никого видеть.

Он перешел на другую сторону.

– Герберт умер? – вдруг спросила она.

– Умер.

– Старость, – кивнула она. – В старости все почему-то хотят знать, не умер ли кто. Сам того не замечая, становишься идиотом.

– Герберт Молин был убит.

Она вздрогнула и остановилась. Стефану показалось, что его спутница близка к обмороку. Но она, постояв несколько мгновений, снова двинулась.

– Что случилось? – спросила она после паузы.

– Его настигло его прошлое, – сказал Стефан. – Ему отомстили за его преступление во время войны.

– Преступника поймали?

– Нет.

– Почему?

– Он скрылся. Мы даже не знаем его имени. У него был аргентинский паспорт на имя некоего Херейры, живет он, скорее всего, в Буэнос-Айресе. Но мы совершенно уверены, что это не настоящее имя.

– А что сделал Молин?

– Убил своего учителя танцев, потому что тот был еврей.

Она вновь остановилась и посмотрела на пустошь.

– На этом месте произошла довольно странная битва, – сказала она. – Даже и не битва. Все было кончено очень быстро.

Она показала пальцем:

– Вот с этой стороны стояли мы, шотландцы, с той – англичане. Они стреляли из пушек. Шотландцы гибли как мухи. Когда они наконец бросились в атаку, было слишком поздно. Через полчаса здесь лежали тысячи убитых и раненых. Впрочем, они до сих пор здесь лежат-

Она опять пошла.

– Герберт Молин вел дневник, – сказал Стефан. – В основном о войне. Он был нацистом и добровольно сражался в СС. Но вы это, наверное, знаете?

Она не ответила, по-прежнему шла, постукивая зонтиком.

– Я нашел дневник, завернутый в непромокаемый плащ, на том месте, где его убили. Дневник, несколько фотографий и писем. Единственное, о чем он пишет более или менее подробно, – о своей поездке в Дорнох весной 1972 года. Там написано, что он совершал долгие прогулки с «М».

Она поглядела на него с удивлением:

– Он не писал мое имя полностью?

– Там было только «М». И больше ничего.

– Что он писал?

– Что вы совершали долгие прогулки.

– И что еще?

– Ничего больше.

Она шла и молчала. Стефан ждал. Потом она снова остановилась.

– Вот тут погиб мой предок, – сказала она. – Я из клана Мак-Леод, хотя моя фамилия по мужу Симмонс. Конечно, я точно не знаю, где погиб Ангус Мак-Леод. Но решила, что здесь. Именно здесь, и нигде больше.

– Я не мог понять, – сказал Стефан. – Что произошло?

– Он в меня влюбился. Что, конечно, было глупо, но влюбленность всегда глупа. Все мужчины – охотники, не важно, что за дичь перед ними – зверь или женщина. Он был не особенно привлекателен. Старался скрыть полноту. К тому же я была замужем. Я очень испугалась, когда он вдруг позвонил и сказал, что он в Шотландии. Это был первый и последний раз в моей жизни, когда я врала мужу. Каждый раз, когда я встречалась с Гербертом, я говорила, что у меня сверхурочная работа. Он пытался уговорить меня поехать с ним в Швецию.

Они дошли до конца поля боя. Она двинулась по тропинке вдоль низкой каменной стены. Только когда они добрались до небольшой калитки в стене, почти у самого ее начала, она вновь повернулась к Стефану:

– Я обычно пью чай в это время, а потом еще немного гуляю. Вы составите мне компанию?

– С удовольствием.

– Герберт всегда предпочитал кофе. Одного этого достаточно – как я смогла бы жить с человеком, презирающим чай?

Они зашли в кафетерий. За одним из столиков сидела компания молодых людей в шотландских юбках. Они тихо беседовали. Маргарет прошла к столику у окна, откуда открывался вид на поле, на Инвернесс и далекое море.

– Мне он не нравился, – вдруг решительно сказала она. – Он был очень привязан ко мне, хотя я с самого начала сказала ему, что его поездка не имеет смысла. У меня уже был муж. Другой вопрос, что он много пил. Но он был отцом моего сына, а это важнее всего. Первое, что я сказала Герберту, когда он позвонил, – чтобы он опомнился и возвращался в Швецию. Я уже думала, что он уехал, но он позвонил опять – на этот раз в полицию. Я боялась, что он будет названивать мне домой, поэтому решила встретиться с ним. Тогда он мне все и рассказал.

– Что он нацист?

– Что он был нацистом. Он сообразил, должно быть, что здесь, в Англии, мы очень хорошо знали, что такое Гитлер. Он утверждал, что раскаялся в своих прошлых поступках.

– И вы ему поверили?

– Даже не знаю. Для меня важно было только одно – чтобы он поскорее уехал.

– Но прогулки все же продолжались?

– Он начал, по-моему, воспринимать меня как исповедницу. Подчеркивал, что все это было ошибкой юности. Помню, что я боялась, как бы он вдруг не упал на колени во время прогулки. Честно говоря, это было довольно противно. Он хотел, чтобы я его простила. Как будто бы я священник или могу говорить от имени всех, кто пострадал от Гитлера.

– И что вы ему сказали?

– Что я его слушаю. Но облегчить ему муки совести я не могу.

Шотландцы в юбках вышли из кафетерия. Дождь усилился и начал хлестать по стеклам. Она посмотрела на Стефана:

– Так это было неправдой?

– Что?

– Что он раскаялся?