Читать книгу - "В тени Нотр-Дама - Йорг Кастнер"

Когда раздался третий взрыв, толпа в дикой панике метнулась прочь от трибуны и поволокла меня с собой. Люди, которые не знали, что произошло, должно быть, приняли это за волшебство. Ад выплюнул свое смертельное дыхание, чтобы одержать победу в эту Вальпургиеву ночь над добрыми силами.

На трибуне поднялась из своей постели сбитая с толку майская королева и с ужасом озиралась по сторонам. Четвертый выстрел попал прямо в ее необъятное тело и разорвал его. Если бы у людей нашлось время и желание для сбора реликвий, то явно здесь с лихвой хватило каждому что-нибудь от майского счастья — пусть это было и только фаланга пальца или кусочек кишок.

И пятый выстрел нашел свою жертву: бургомистр, который слишком поздно решился поспешить своей дочери на помощь. Однако пуля разорвалась в сажени под ним, но я увидел его качающимся на ногах и падающим. Потом угол дома въехал между мной и трибуной.

Чтобы быть точным — я был оттеснен бегущей массой людей, демонов и ведьм за угол большого дома в стиле фахверк[65]и меня бы утащили дальше, если бы я не схватился обеими руками за подпирающую балку навеса и не взобрался наверх. Отсюда я видел выступ стены, который скрывал нападавших. Они исчезли, вероятно, убежали по узкой улице, которая начиналась сразу за их засадой.

Женщина бежала, задрав юбку, по улице, и мое сердце забилось быстрее, когда я узнал Колетту. Со своей высокой обзорной позиции на одном из фургонов она обнаружила нападавшего и начала преследование. Но почему одна?

С дикими проклятиями я пробежал по крыше и спрыгнул во внутренний двор. По дождевой бочке я взобрался на другую крышу, прыгнул снова вниз и приземлился плашмя на нужную улицу.

Я поднялся на ноги и огляделся. Улица была пуста, я подоспел слишком поздно. Подгоняемый беспокойством о Колетте, я помчался в направлении, которое она и предполагаемый преступник тоже выбрали. Мое сердце стучало, словно хотело выскочить из груди, и напоминало мне о том, что я потерял Колетту, но не забыл.

Едва у меня промелькнула эта мысль в голове, как я увидел в одиноком луче света вспыхнувшего окна ее засверкавшие светлые волосы. Я позвал ее по имени.

Она остановилась, обернулась ко мне и указала в чащу поросшего холма.

— Они там наверху, в лесу!

— Я последую за ними, — тяжело переводя дыхание, сказал я. — Сообщите об этом Вийону!

Колетта затрясла головой и посмотрела на деревню, откуда со многих улиц бежали на открытое место испуганные люди.

— Теперь я здесь не проберусь. Я останусь с вами.

— Этого я не хочу. Это слишком опасно…

— Я не оставляю вам выбора, — она перебила меня с двусмысленной улыбкой и проворно побежала на возвышенность.

Я сделал то, чтоделают мужчины во всевремена: побежал за девушкой. Скоро нас окружили деревья и кусты. Чем дальше мы удалялись в лес, тем тише становился шум пришедшей в волнение деревни.

— В каком направлении мы теперь бежим? — спросил я, когда догнал Колетту.

— Конечно, прочь от деревни! Куда же еще?

Тут она оступилась. С ужасом я подумал о ловушках, которые король Людовик расставил вокруг своего замка. Теперь мне слишком хорошо припомнилась проколотая курица. Но почему смертельные ловушки были так близко с деревней?

С облегчением я установил, что Колетта споткнулась всего лишь о торчащий из земли корень дерева. Я подал ей руку и поднял ее наверх. Она издала пронзительный крик и упала бы снова, если бы я не подхватил ее. Я чувствовал тепло ее разгоряченного от бега тела, и облако ее сладкого аромата обволокло меня. В союзе с тяжелым запахом леса создалась очаровательная смесь. К сожалению, у меня не было времени им наслаждаться.

— У меня болит лодыжка, — застонала она. — Вы должны один продолжить преследование.

Я посмотрел в направлении, в котором мы бежали, и тихо сказал:

— Едва ли. К чему идти на охоту, если дичь идет к охотнику?

Лишь теперь Колетта отвела взгляд от своей ноющей лодыжки и заметила то, что я увидел раньше. Люди, которым мы наступали на пятки, перевернули копье и заманили нас в ловушку. Они выступили из-за высоких вязов и окружили нас. Двое были еще в демонических масках. Теперь лунный свет скудно падал через кроны деревьев, но достаточно, чтобы засверкать на кинжалах в их руках.

— Бегите! — крикнула Колетта мне. — Спасайтесь, Арман. Вам это еще удастся!

— Без Вас, Колетта? Никогда!

— Очень трогательно, — с ухмылкой сказал неотесанный мужик, чьи окладистые усы почти закрывали рот. С обнаженным кинжалом он пошел на нас. — Абеляр[66]не хотел отставлять Элоизу, и за это простофиля должен жестоко поплатиться!

Он продемонстрировал свои знания о страданиях бедного Пьера Абеляра, при этом он поднял колено и ударил меня в пах. Я закричал, скорчился и непроизвольно схватился за болящее место. Что-то твердое, пожалуй, рукоять его кинжала, задело мой затылок и свалило на землю.

Обжигающая боль боролась с глухим обмороком за первенство в моем черепе. Почти в бессознательном состоянии я лежал на ароматной лесной земле и пришел в себя, лишь когда услышал крики Колетты.

Она прижалась спиной к дереву. Ее платье было по бедра разодрано. Четверо мужчин обступили девушку и таращились на нагую плоть ее груди. На лице Колетты не было ни страха, ни стыда или отвращения. Абсолютно неподвижно она стояла под вязом и не сопротивлялась, когда человек в маске сорвал до конца ее изодранное платье и обнажил теперь ее чресла. Только широко раскрытые глаза Колетты и крик, который я услышал, красноречиво говорили о том, что происходило у нее в душе.

Я хотел поспешить ей на помощь, хотел вскочить, но только с трудом поднялся на качающихся ногах. Тут тень упала на меня, и костлявый кулак вмазался мне в живот. Я, пошатнувшись, отступил назад и упал снова на землю. Надо мной стоял бородач, который один раз уже отправлял меня на землю.

— Не можешь допустить, не так ли? — угрожая, он продемонстрировал мне свой кинжал. — Оставайся-ка лучше здесь валяться и наслаждайся спектаклем, это полезнее для тебя.

Один из людей в масках спустил свои штаны и втиснулся между ног Колетты.

— Нет! — закричал я. — Не… это!

— Если бы птичка не щебетала, ее бы теперь не поймали, — захихикал мужлан с кинжалом. — Или ты хочешь пропеть нам песенку?