Читать книгу - "Агасфер. Старьевщик - Вячеслав Каликинский"

– Ну что, господа? Гатчинскую коляску отпускаем? Свободны! – скомандовал Зволянский кучеру и конвою. Лихо козырнув, те развернулись и поскакали в сгущающуюся темень.

Необычайно оживлен был Зволянский, отметил Агасфер. Лопухина же, обычно находившегося в доме Архипова с утра до ночи, и вовсе не было видно.

– Ну, что же мы тут стоим, господа? – спохватился, наконец, Архипов. – Стол накрыт! Извините, Мишель, что успел за два часа организовать, тому и будем воздавать должное! Но зато, представьте себе, решился извлечь из винного погреба арманьяк двадцатипятилетнего возраста. Специально для особого случая берег. Вы, конечно, чертовски устали, барон, но полчаса мы у вас украдем! Хоть вкратце, но расскажите нам о своих приключениях!

– Погодите, Андрей Андреевич! – мягко прервал его Агасфер. – Арманьяк от нас не уйдет – прежде стенографист желателен! Пока держу в памяти некий документ, из-за которого, собственно, и попал в лапы австрийской разведки!

– Алексей Николаевич! Ваше превосходительство! – обратился Архипов к Куропаткину. – Слыхали новость? Агасфер в своей удивительной голове что-то нам особенное привез! Стенографиста бы организовать!

– Сию минуту-с! – Куропаткин подозвал адъютанта, дежурившего возле автомобиля, и вполголоса отдал распоряжение. Тот, козырнув, сел в авто, шофер крутнул заводную ручку, и машина умчалась.

Еще одна новость, отметил про себя Агасфер: раньше Ванновский такие вопросы решал… И авто у нашего Куропаткина откуда-то появилось… Ладно, поживем – все узнаем!

Трофим торжественно распахнул двери, снял фуражку. Офицеры, переговариваясь, устремились к двери.

Куропаткин и Зволянский прошли в дом первыми. Архипов, следуя за ними, остановился в проеме, хотел что-то сказать Агасферу – и не успел. Как раз в этот момент все услыхали нарастающий бешеный стук копыт. Лавров приостановился, вглядываясь в сумерки.

– Эк его носит, мерзавца! Всех прохожих посшибает этак-то! – покачал головой Лавров.

И тут из-под опущенного верха коляски засверкали вспышки, мигом спустя сменившиеся трескотней выстрелов. Кучер натянул вожжи, придерживая лошадь.

– Ложись! – крикнул Лавров, падая на тротуар и увлекая за собой Агасфера. Увидев, что Кузьма, Трофим и Тимоха от неожиданности замерли, как статуи, он еще громче закричал: – Падайте, олухи! Убьют же сейчас!

– Долой самодержавие! Смерть царским прихвостням! – раздалось из почти остановившейся коляски, и оттуда снова загремели выстрелы.

– Эх, револьвер нынче не взял! – сквозь зубы процедил Лавров, прижимая голову Агасфера к скользким камням тротуара.

Агасфер все-таки попытался повернуть голову, чтобы рассмотреть коляску и стрелка. Но увидел только темный силуэт и искры, высекаемые пулями рядом с его лицом. И считал выстрелы. Шесть, семь…

– Пошел! – завизжал седок, швырнув на мостовую револьвер с опустошенным барабаном.

Возница стегнул кнутом, закричал на лошадь, и та рванула с места.

Когда стук копыт замер вдали, Лавров и Агасфер поднялись с каменного тротуара, почистили платье.

– Все целы? Никого не зацепило? – спрашивал Лавров, глядя только на Агасфера.

– Да, благодарю… Тимофей, ты чего не встаешь? Не задело тебя?

Тот с кряхтением поднялся с корточек – выполнить команду «ложись» он так и не успел – как, впрочем, и швейцар, продолжающий держаться за дверь. Из-за нее осторожно выглядывали Куропаткин и Зволянский.

– А где полковник, господа? Андрей Андреевич, где вы?

– Тут я, тут! – ворчливо отозвался Архипов, пытаясь подняться с ковра и держась за ногу. – Хороши же мы, господа офицеры! Пятеро нас тут – и ни у кого оружия не случилось!

– Господи, да вас ранило! – Куропаткин, шагнув к старому другу, первым разглядел расплывающееся темное пятно на ковре в вестибюле. – Кузьма, телефонируй в полицию, пусть доктора пришлют! Трофим, свисти! Городовые – где они, черт их побери!

Однако Зволянский, обогнав Кузьму, первым побежал по лестнице к телефонному аппарату, и вскоре по всему дому разнеслись раскаты и переливы его начальственного баритона, прерываемые частой руганью.

Тем временем Лавров, присев возле Архипова, уже определил место ранения, – разрезал левую брючину, осмотрел сквозную рану в бедре, перетянул ногу жгутом из носового платка.

– Ничего, господин полковник! Я, конечно, не доктор – но, по моему, вам повезло! Рана сквозная, крови немного, темного цвета – стало быть, артерия не задета. И кость, по-моему, тоже! Кузьма, дай что-нибудь полковнику под голову, пусть полежит здесь, пока доктор приедет!

Он распрямился, ободряюще улыбнулся Архипову. Взяв за локоть Агасфера, повел его на улицу.

– А мы с вами, Берг, давайте осмотримся, пока городовые да зеваки не затоптали тут все на свете! Трофим, Кузьма, фонарь есть где-нибудь близко?

Лавров и Агасфер вышли на улицу и тут же услыхали приближающиеся свистки городовых с двух концов улицы.

– Ну, сейчас тут будет вавилонское столпотворение! – хмыкнул Агасфер. – Мы куда идем-то, Владимир Николаевич?

– Хочу найти место, где экипаж вас поджидал…

– Меня? Почему вы так говорите? – удивился Агасфер. – Слышали, как стрелок кричал про царских прихвостней? Нашли прихвостня, ха!

– Ерунда все это, Берг! И про «смерть самодержавию», и про прихвостней… Хорошо организованная засада, вот что это! А вопли – это для маскировки, для отвлечения внимания! Ага, кажется, здесь! – Лавров посветил фонарем на небольшую кучку лошадиного навоза.

Посветив фонарем вокруг, он обнаружил несколько окурков египетских папирос, а чуть в стороне – два окурка папирос другой марки. Бережно собрал окурки в кульки, сделанные тут же из вырванных листов записной книжки.

Пряча кульки в карман, Лавров внезапно повернулся и направил фонарь в подворотню, высветив бородатую фигуру с метлой. Лавров отвел фонарь, крикнул начальственным голосом:

– Дворник! А ну-ка иди сюда, братец! Ты почему, подлец, не докладываешь о происшествии?!

Дворник, волоча за собой метлу, нехотя приблизился, с подозрением вглядываясь в статский наряд Агасфера и непохожее на полицейский мундир форменное обмундирование Лаврова.

– Сколько стоял здесь этот экипаж?

– Екипаж? А часа два стоял, ваш-бродь! Я и то обратил внимание: стоять и стоять! Кучер не на своем месте пребывал, а возле угла маячил, папиросы курил. На меня цыкнули: молчи, мол, дворник! Тут полицейская операция производится! Ну я и «цыкнул» обратно в подворотню к себе.

– А второго видел? Который в коляске был?

– Не-а, ваш-бродь! Только голова в шляпе высовывалась. Тоже курили часто, через мундштюк. На непонятном языке, осмелюсь доложить, с кучером переговаривались. Не то немецкий, не то французский – не силен я в языках, ваш-бродь!